Уездная учительница магии

Очаг погас ночью, комната выстыла, и я закуталась в одеяло, стуча зубами. Пришлось долго искать среди темной массы в камине тлеющий уголек. Я ворошила кочергой, держа наготове смолистые щепки. Уголек никак не находился; спичек также не было поблизости. Вчера я куда-то засунула коробок и не могла вспомнить, куда именно.

Я вздохнула, раздумывая, не прибегнуть ли мне к своему дару, чтобы разжечь огонь. И тут же отказалась от этой идеи.

Пиромансия не была моей сильной стороной. Приложив немало усилий, я могу направить эфирные потоки так, чтобы запустить в фитиле экзотермическую реакцию, при которой произойдет взаимодействие кислорода, выступающего окислителем, и горючих паров парафина...

Проще говоря, я могу зажечь свечу щелчком пальцев. Попытки с пятой-десятой. «Наколдовать огонь», как говорят необразованные люди. Но потом буду мучиться головной болью и дрожью в руках до самого вечера.

Не пойдет. Нужно приберечь силы и дар для урока.

Я продолжила отчаянно орудовать кочергой, и наконец увидела красные всполохи. У камина лежали березовые дрова, скоро пламя занялось, комнату наполнил сухой жар.

Умылась и быстро собралась, поглядывая на часы. Как всегда бывает, когда торопишься, возникает куча неожиданных препятствий. Сначала я не могла разыскать вечное перо, потом пришлось очищать пятно с жакета, потом оторвалась пуговица на платье.

Одним словом, я ужасно торопилась и боялась опоздать. За окном шел назойливый осенний дождь; еще пять минут потратила на поиски зонта. Вчера я вытащила его из саквояжа и спрятала неизвестно где. К новому дому и новому расположению вещей нужно было привыкнуть.

К моменту, когда я вышла из коттеджа, у меня окончательно испортилось настроение. Секунду поколебалась: срезать или нет через двор, мимо проклятого каштана? Выбрала дальнюю дорожку: не годится промочить ботинки в траве.

Однако когда я явилась в школу, в коридорах было еще пусто, и в учительской никого не было, кроме истопника Виктора, который мрачно выгребал угли из камина.

— Доброе утро! — весело поздоровалась я с ним. — Спасибо, что подготовили коттедж к моему прибытию.

В ответ Виктор неразборчиво пробормотал под нос. Наверняка вместо устных благодарностей он предпочел бы получить монету за свои труды. Но у меня не было с собой мелочи.

Виктор продолжил возиться у камина, разжигая отсыревшие дрова. У него долго ничего не получалось. Он воровато оглянулся; не заметив, что я наблюдаю за ним украдкой, быстро провел рукой над дровами, и в ту же секунду посыпался сноп искр и загудело пламя.

Черт побери! У него были в руке спички или нет? Уж больно похоже на то, что угрюмый уборщик — одаренный пиромансер, и сделал то, что с таким трудом удается мне — зажег огонь, манипулируя эфирным полем! Интересно, интересно...

Я повернулась к Виктору и посмотрела на него в упор. Он ответил хмурым взглядом, сунул в карман гремящий коробок и вышел вон, хлопнув дверью.

Ладно. Возможно, я ошиблась. Виктор использовал спички.

Впрочем, почему бы уборщику не быть Одаренным-самоучкой? Почти десять процентов людей наделены талантом управлять эфирным полем. Но если не развивать дар с подросткового возраста, толку не будет. Лишь некоторые умеют вслепую использовать свои способности. Раньше таких людей величали колдунами, знахарями, магами, ведьмами… их изгоняли из поселений, а порой и сжигали на кострах.

Впрочем, в этом городишке к Одаренным до сих пор относятся с недоверием.

Надо узнать, не принято ли у них на выходных выбираться на пикники, где на костре вместо колбасок поджаривают ведьму-другую.

Я усмехнулась, размотала шарф, сняла шляпку и подошла к зеркалу на стене, чтобы пригладить волосы.

Своим отражением осталась довольна: карие глаза блестят, на щеках румянец, волосы уложены в аккуратный пучок. Но вчера, когда я предстала перед попечительским советом в этой самой учительской, вид у меня был неважнецкий.

Высокомерный господин Роберваль увидел меня бледной, с синяками под глазами, с растрепанными локонами, в запыленной и мятой одежде. Я и так не красавица; впрочем, моя подруга Анна, любительница эпитетов, льстиво называет мое лицо выразительным, глаза лукавыми, и утверждает, что ямочка на подбородке выглядит «задорно».

Я потрогала подбородок указательным пальцем.

Вряд ли господин Роберваль счел меня задорной и лукавой. Скорее, резкой и упрямой. Но он и сам не отличается хорошими манерами. Лежа в кровати перед сном, я придумала тысячу колких ответов на его реплики. Жаль, они не пришли мне в голову вчера.

Впрочем, я не спасовала перед его высокомерием.

Так держать, Эрика! Случилась первая стычка с господином-мертвые-глаза, но, сдается, далеко не последняя.

* * *

В коридоре нарастал шум: явились школьники. Училось их в школе немного, но они топотали, как табун жеребят, и визжали, как стадо поросят на сто голов. И хохотали, как тысяча дьяволят.

Я начала волноваться. Как-никак мой первый день в роли учительницы. В первый раз буду вести урок самостоятельно, без надзора куратора. Нужно быть уверенной, спокойной, знающей... внушить уважение. Проявлять терпение и выдержку.