Уездная учительница магии

— Время, время! — озабоченно сказал Химерас, сверился с часами и нервно дернул головой. — Поспешим. Она должна быть на месте в срок.

Он обратился к одному из громил:

— Что с мальчишкой?

Тот развел руками и прошептал в ответ. Химерас выругался, что меня обрадовало. Раз новости для него плохие, то для меня — так очень даже хорошие.

— Значит, вся надежда на нее, — он глянул на меня кисло, с недоверием. — Вам придется постараться, милочка. Иначе не дам за вашу жизнь ломаного гроша. Исправляйте вашу ошибку.

И этот туда же! Обвиняет меня в ошибке, требует исправлять. Ну уж нет, господин с каучуковой рожей...

Однако я покорно кивнула.

— Вперед!

Мы двинулись по дощатой дороге прочь от дома. Кругом стояла темень — хоть глаз выколи. Фонарь имелся только у идущего впереди громилы.

Бандиты шагали бесшумно, молча, сосредоточенно. Корнелиус держался позади Химераса и шел спокойно, руки в карманы, как на прогулке, разве что не посвистывал.

Я оглянулась и бросила последний взгляд на разбойничий особняк. В нем не горел ни один фонарь, лишь луна подсвечивала его зловещим голубоватым светом.

Что сталось с гостями из Крипвуда? Наверное, их заперли до конца операции. Теперь-то они убедились в том, что страшным легендам стоит верить. Поди, ругают себя, что приняли приглашение потомка разбойника посетить его родовое гнездо!

Корнелиус споткнулся, выругался, наклонился, потер ногу. Я тоже приостановилась, но меня толкнули в спину.

Когда я проходила мимо Корнелиуса, он выпрямился, шагнул вперед, как бы невзначай оттеснил моего сопровождающего и быстро произнес, не поворачивая головы, так тихо, что никто, кроме меня, не услышал:

— Когда начнется, падай на землю.

И тут же быстро ушел вперед, где маячил длинный, сутулый силуэт Химераса. Преступник с сотней лиц шел быстро, наклонив голову, сложив руки за спиной.

После предупреждения Корнелиуса я подобралась.

Что начнется? Когда начнется? Полно, не послышалось ли мне эти слова?

От напряжения не хватало воздуха, а от страха тряслись все поджилки.

И тут началось...

Ухнула сова, и в темноте обступившего нас леса послышались странные звуки. Скрип, бульканье, скрежет и чавканье!

Луч фонаря лихорадочно заметался вправо и влево, выхватывая невероятные картины: почва поднималась неровными буграми, плескалась черная болотная жижа, кучи опавшей хвои взлетали и опадали.

А из грязи поднимались костяные руки, головы, искореженные тулова, черепа! Накренившаяся сухая сосенка словно переломилась, ветки разошлись в сторону, сложились по-новому, и мертвое дерево превратилось в сутулого монстра, имевшего очертания богомола! Кора треснула вдоль, в расщелине показался ужасный лик с продольно разрезанными глазами и безгубым ртом.

— Что за черт! — выругался Корнелиус и застыл на месте. Вид у него был ошарашенный, и я поняла: началось-то началось, но вовсе не то, о чем он меня предупреждал. Он растерян, как и я, как и все остальные!

Тем не менее, я двумя движениями сбросила веревки и послушно улеглась на землю. Точнее, свалилась, потому что ноги меня не держали.

Поднимать меня никто не стал, у членов шайки и без того хватало забот. С минуту на деревянной дороге царили суета и паника.

Ближайший ко мне бандит присел на полусогнутых ногах. Он срывающимся голосом бормотал защитные заговоры, которые наверняка узнал в детстве от неграмотной няньки. Его лицо даже в свете луны казалось серым от страха, губы истово шевелились.

Здоровяк с перебитым носом и вовсе повалился рядом со мной и закрыл руками голову.

Трое громил без лишних слов повернулись и помчались обратно к особняку — только пятки сверкали.

На миг мелькнула мысль присоединиться к убегающим. Я ни секунды не сомневалась, что чудовищ поднял Амброзиус Анвил. Выходит, он нашел ту каморку, разобрался с механизмами и устроил это представление, чтобы дать мне шанс сбежать!

Однако пришлось остаться на месте. Не все бандиты поддались панике. Некоторые не растерялись: выхватили пистолеты, направили их в лес и застыли в напряженном ожидании. Каждую секунду мог грянуть выстрел, но пока вокруг раздавался лишь треск ветвей, шорох почвы, бульканье воды и скрип от несмазанных шестеренок, такой пронзительный, что вполне мог сойти за потусторонние стоны.

Корнелиус на чудовищ не смотрел; он отступил к самому краю гати и быстро переводил взгляд с одного бандита на другого. Вот он едва заметно мотнул головой, подавая неведомый знак; один из вооруженных охранников кивнул, отвечая на молчаливое приказание.

И тут среди какофонии звуков раздался самый неожиданный: громкий, издевательский смех.

Хохотал Химерас. Он веселился от души: хлопал по коленкам, утирал длинными пальцами слезы.

— Идиоты! — закричал он. — Болваны! Трусы! Это автоматоны Жакемара. Вот ваши привидения и монстры! Набор ржавых шестеренок и жестяных деталей. Жакемар устанавливал такие во всех домах, которые возводил! У меня все не доходили руки поискать их в особняке Грабба. А они сами нас нашли! Красота, красота! Торжество инженерной мысли!

После его слов пистолеты опустились, однако подельники бандита продолжали настороженно смотреть по сторонам.