Уездный город С***

— Не припомните, как выглядел извозчик? Где вы расстались? — спросил Титов, не заостряя внимания на чрезвычайной неубедительности ответов собеседника. Кроме возможности совершения преступлений, предъявить Меджаджеву было нечего, поэтому Натан давить не спешил: этот тип явно не из тех, кого можно взять на испуг.

— Извозчик как извозчик. Простой мужик, двуколка потёртая, лошадь обыкновенная, гнедая. Какой Куля адрес назвала — я не слыхал, но, видать, не домой поехала…

Поручик задокументировал всё сказанное, точное место, где девушка села в экипаж, описание её одежды. Потом Титов расспросил вещевика о работе, и на вопросы тот отвечал крайне неохотно, односложно, совсем не с таким пылом, как Горбач. Спросил Натан и о вере, не понимая, как Меджаджев намерен был решать этот вопрос в браке с Горбач, однако вещевик оказался не мусульманином, как ожидал следователь, а вовсе даже атеистом, хотя ради любимой готов был и креститься. Причём к этому вопросу он, на удивление, отнёсся проще всего.

Аккуратно расспросив о родных и причинах, по которым Меджаджев до сих пор холост, выяснил, что из родственников осталась только сестра, у которой давно своя семья. Жена была, но умерла родами пятнадцать лет назад, и ребёнка тоже спасти не удалось. После этого открытия Титову стало совсем уж стыдно за свою недавнюю резкость, однако возвращаться к этому вопросу и заострять извинениями внимание он не стал.

К тому моменту, когда на пороге появился хозяин неуютного кабинета, Титов успел расспросить вещевика решительно обо всём, что хотел узнать, и ещё кое о чём, что ему было совершенно без надобности. Поручик уже начал предчувствовать неприятное неловкое молчание, когда дверь всё же отворилась, пропуская внутрь Русакова в компании Хрищева.

— Не помешаем? — осведомился Роман Анатольевич.

— Нет, вы вовремя, мы как раз закончили, — кивнул поручик, наблюдая за тем, как свидетели довольно тепло здороваются. — Вы знакомы?

— Да, конечно, — отозвался бесхитростный шофёр. — Я Руслана порой вожу, да и вообще мы недавно едва не породнились.

— Это как? — насторожился Натан.

— Так Ρуслан чуть на Лене не женился.

— Сестре вашей супруги?! — уточнил поручик.

— Ну да… А что?

— Я могу идти? — недовольно привлёк к себе внимание Меджаджев.

— Боюсь, теперь нет, — нахмурился Титов. — Сядьте.

— Да какого…

— Сидеть! — рявкнул поручик, и вещевик осёкся.

Хрищев вздрогнул и поспешил занять последний оставшийся гостевой стул, а Русаков, слегка усмехнувшись уголками губ, прошёл к своему месту.

— Вы были знакомы с Εленой Дёминой?

— Что значит «был»? — напрягся тот, а Титов подвинул к нему ближе фотокарточку второй жертвы. — Что… это Лена?! — проговорил вещевик изумлённо.

— Какие отношения вас связывали, когда и почему вы разошлись?

Меджаджев, похоже, наконец-то понял, в насколько неприглядном положении оказался и в сколь плохую историю попал, и заговорил уже иначе. Впрочем, до заискивания не опустился, чем вызывал уважение. Был собран, краток и точен. Пару раз порывался вспылить, но Титову не приходилось его окорачивать — вещевик сам брал себя в руки и смирял норов.

Про то, что он едва не женился на Дёминой, её зять, со слов Меджаджева, преувеличил. То есть Руслана действительно заинтересовала эта девушка, и он даже начал ухаживать, но они оба быстро поняли, что характерами не сходятся совершенно: это был как раз тот случай, когда «нашла коса на камень». Резкий, порывистый, шумный Меджаджев готов был беречь и защищать свою женщину от всего на свете, вот только бойкую и решительную Елену совсем не прельщала роль тщательно опекаемой жены и матери. Обсудили это, поняли, что ничего не сладится, и разошлись вполне мирно еще до Рождества.

Собственное знакомство с Наваловой он отрицал, уверяя, что до отношений с Акулиной посещал совершенно иное заведение, и доказать обратное Натан пока не мог. И про взорванный заброшенный дом, куда проститутка часто наведывалась, ничего как будто не знал.

Что до Хрищева, заподозрить его в участии оказалось весьма сложно. Как минимум потому, что на первое убийство алиби ему создавал присутствовавший здесь Русаков, которого шофёр как раз тогда возил в Б*** уезд, а во время третьего он вообще находился в соседней губернии. Конечно, он имел возможность поучаствовать в убийстве своей родственницы, потому что в тогдашний вечер колесил по городу и окрестностям, по большей части в одиночестве, и легко мог выкроить час, но всерьёз эту версию Титов не рассматривал и вскоре отпустил Хрищева с миром.

А вот до расставания с Меджаджевым было пока ещё далеко. Настойчивую просьбу осмотреться в его доме вещевик воспринял в штыки, однако дураком он не был и препятствий обыску чинить не стал. Понимал, что в противном случае его просто перестанут спрашивать.