Уфф! (СИ)

Чиня книгу, я думал, что когда-нибудь напишу большую-пребольшую "Сказку сказок", соберу в ней всех любимых персонажей, а потом проиллюстрирую эту книгу огромными, на две страницы картинками. Текстов там будет мало, разве что - по несколько строчек по углам. Картинки сами должны рассказывать о происходящем! Однажды я прикинул, сколько будет весить такая книга, и ужаснулся: не мене пуда.

Нет, больше! От идеи пришлось отказаться.

Прошло много лет, я втянулся в написание сказок, и убедился, что писательский труд не так прост.

Самое тяжелое в этой работе - начать. Я могу сидеть перед листом бумаги часами, днями, даже неделями, елозить там карандашом, всматриваться в сетку случайных линий. Я часто нервничаю, делаю нетерпеливые росчерки, зигзаги, рамочки, и процесс заканчивается ничем. Лист сминается, уходит в урну и опять все заново.

Перед очередной попыткой выжать из себя что-либо гениальное я разложил перед собой бумагу и стал рассматривать там марашки собственных зрачков. А не нарисовать ли овальчик? Это будет голова. Ниже - еще один овальчик. Это - туловище. Ого! У меня что-то получается! Дальше: толстенькие ручки с пухленькими пальцами, ножки в широких брючинах, тупоносые ботиночки, пиджачок. К голове пристраиваю два маленьких ушка, рисую пару глаз и оттопыренные губки. Нос рисую маленьким: не люблю больших носов. На носу ставлю две точки. Это - ноздри... Ой! Этот "кто-то" засопел!

- Привет! - говорю "кому-то", - Ну, с днем рождения тебя!

- Привет! - ответил мне персонаж, улыбаясь.

"Зубы получились такими же толстыми, как и пальцы" - промелькнуло в моей голове.

- Придумай мне имя, сказочник! - попросил персонаж. - Очень нужная вещь для общения!

Я задумался, завертел в руке карандаш... Меня осенило! На карандаше была надпись: "Богемия". Красивое слово! Но это слово - женского рода. Я его решил переиначить и написал у ног персонажа: "Богемль".

Вдруг этот мой персонаж стал таким важным-преважным, начал осматривать свой костюм, обувь, что-то подчищать там, а потом попросил:

- Сказочник! Нарисуй мне цветочек в петлицу!

- Ты что, жениться собрался?

- А почему нет? - последовал ответ.

Я подумал, что он прав: все добрые сказки должны заканчиваться свадьбой. Но существование Богемля только начиналось! А сюжет, коллизии, перипетии?

- Не рановато ли? Я вижу: ты из тех, кому подавай все и сразу!

- Но сказочник! Ты - добрый сказочник или нет? Не хочешь помогать - я сам буду свои проблемы решать!

С этими словами Богемль развернулся ко мне спиной и побежал вглубь листа.

- Эй, постой! Так - не честно! - завопил я.

Было ужасно досадно за то, что я так долго мучился над выдумкой этого Богемля, а он взял и удрал.

Посовестив себя за то, что не смог договориться со своим детищем, я разработал тактику возвращения его обратно.

"Конечно же, ему нужна пара" - подумал я и стал рисовать красивую девушку в модной шляпке, уделяя при этом внимание форме ног, общему силуэту и изысканности наряда: все, чтобы угодить главному герою.

Рисунок был хорош, оживал сразу. Девушка подсказывала: "Реснички, будьте добры, погуще, подлиннее, а юбка - чтобы с клешем была, здесь - рюшечка, а поля шляпки - широкие, нет, еще шире..."

Когда я заканчивал, из глубины листа показался Богемль. Он стоял в сторонке и наблюдал за моей работой. Видно было, что рисунок девушки ему нравится. Впрочем, он не сдержался от ремарки:

- Ножки длиннее рисуй!

- Но тогда она будет выше тебя! - попробовал я спорить.

- Это - ничего! Это самое - то! - радостно сказал мне Богемль, переминаясь с ноги на ногу, выказывая нетерпение.

Девушка получилась обворожительной. Она подошла к Богемлю и попросила его:

- Не хотели бы вы предложить даме пиджак? Что-то зябко здесь.

Я поймал себя на мысли, что поселил своих персонажей в заснеженную степь. Нужно было срочно улучшать среду обитания.

Сначала я нарисовал в углу листа солнышко с длинными лучами, внизу набросал зеленую травку, несколько цветущих деревьев, птичек и зайчика.

Богемля и девушку перестало трусить от холода, они наблюдали за моим трудом , кивали с удовлетворением, но потом отвернулись спинами и стали перешептываться.

Я воспользовался этим моментом и подписал под девушкой: "Элита". Я хотел написать "Аэлита", потому что мне это имя нравится, но второпях пропустил букву "а". Исправлять было поздно: Богемль уже шептал: "Элита, милая, Элита!"

- О чем вы там шепчетесь, молодые люди? - спросил я строго.

Элита развернулась, стала в позу истца и предъявила претензии:

- Уважаемый сказочник! При всем к вам нашем уважении, мы просим заметить, что выпустили нас в свет практически голыми! Где дом? Где машина? Должны же здесь быть какие-то дороги, магазины, кафе, рестораны! Как, по-вашему, мы здесь будем существовать? А?

Уф-ф! Началось! Если они так сразу на меня насели, что будет дальше?

Я стал оправдываться рассуждениями о том, что счастье нужно добыть в нелегкой борьбе, что по законам жанра должна быть победа добра над злом, тернистая дорога и прочее.