Уфимская литературная критика (сборник)

…Уфа, начало мая 1903 года, Соборная площадь Ушаковского парка. Эти дата и место мало что скажут большинству современных Уфимцев – за исключением разве что историков-краеведов. Как писали губернские и центральные российские газеты, в 4-м часу дня, 6-го мая 1903 г., уфимский губернатор Николай Модестович Богданович, прогуливаясь по боковой аллее городского парка, был встречен тремя неизвестными, один из которых передал ему запечатанный пакет, а двое других расстреляли губернатора в упор, всадив ему в грудь и спину 9 пуль. Общественность была до предела возмущена злодеянием преступников, ведь Богданович слыл как раз таки мягким просвещенным администратором, наделенным либеральными воззрениями. Впоследствии выяснилось, что убийство совершили боевики из боевой организации уфимских эсеров под руководством известного революционера-террориста Григория Гершуни.

Не раз уже говорено: история не знает сослагательного наклонения. И все же находятся люди, которые пытаются переписать историю по-своему – и прежде всего это писатели. Предпринял такую попытку и С. Круль. Его герой Николай Рожнов – аспирант, немного разгильдяй, развелся с женой, познакомился с девушкой Лизой, готовится к защите кандидатской степени… одним словом, типичный молодой человек начала XXI века. Но Рожнов к тому же в душе идеалист и романтик, он ищет свой путь и ему в этом помогает таинственная сила в лице некоего Незнакомца. Незнакомец (крулевский вариант дьявола-искусителя) забрасывает Рожнова в Уфу начала XX века. Волею судьбы герой попадает на сходку группы заговорщиков, костяк которой составляют местные представители партии эсеров. Боевиками готовится покушение на губернатора.

Вот тут и происходит прозрение главного героя. Он видит цель своей жизни – ни много ни мало, как предотвратить покушение и тем самым повернуть ход всей истории. Рожнов жаждет исправить историю России – разоблачить заговорщиков, свести на нет весь революционный террор, ослабить революционное движение в целом и таким образом не допустить ни «кровавого воскресенья» 1905 г., ни февральской, ни Октябрьской революций 1917 г. Вместо этого Россия должна, по глубокому убеждению героя, твердо встать на путь демократических реформ… ну и далее все в том же духе.

Можно долго спорить с автором, что сие вряд ли было бы возможно – при тогдашней экономической и политической обстановке в России. И что рыльце у царской власти было ох в каком кровавом пушку, и что самодержавие не собиралось прекращать гнобить трудовой люд – крестьян и рабочих… Но речь не о том. Впрочем, сам автор в конце повествования приводит совсем не случайно сцену, в которой могущественный «незнакомец», посмеиваясь над героем, разводит перед ним руками – дескать, несмотря на то, что ты, голубчик, спас губернатора, все равно объективный ход исторического развития пойдет (и пошел) своим чередом и локомотив под названием «Россия» не свернет с уже положенных рельсов. И абсолютно верно отметил в своем послесловии к книге Игорь Фролов, что «пересмотреть Историю невозможно» (но он же и добавил, что это способен сделать литератор с помощью Слова).

Так вот, на мой взгляд, совершенно правильным и конструктивным (то есть созидательным в противовес деструктивно-разрушительному) авторским решением является не только композиционная, но и самое главное идейно-проблематическая завершенность произведения. Действительно, если обратиться к психологическому прочтению повествования, то можно со всей очевидностью констатировать: герой, обретя себя в своей цели, в своем призвании, проходит свой (собственный и неповторимый) путь до конца и, принеся себя (свой эгоизм) в жертву во имя высоких нравственных мотивов, возрождается к новой жизни, соединившись со своей любовью (второй половинкой своей души). Это классическая схема индивидуации – обретения своего духовного статуса, самоиндентификации и самореализации в экзистенциальном и духовно-нравственном смыслах.

И не случайно, что Рожнов в финале остается в прошлом – с любимыми и дорогими ему людьми, коих он встретил и обрел здесь, в Уфе начала XX века. Герой пронзительно почувствовал свою причастность к родному городу, к людям, его населяющим и… к Истории. Видимо, пережил то же благородное чувство и писатель Сергей Леонидович Круль. Пусть это фантастика и фантазия автора. Но «ведь и несбыточные легенды тоже имеют право на существование».

Яркие протуберанцы словесности

Когда на протяжении всей своей жизни регулярно и внимательно знакомишься с творчеством беллетристов-остросюжетников, то рано или поздно, но обязательно приходишь к выводу, что все эти детективы, триллеры и боевики есть не просто развлекательное и «низкое» чтиво, но и несерьезное описание нереальных ситуаций. И, как правило, рассчитаны сюжеты подобных писаний на того ребенка, что живет внутри нас – инфантильную сторону нашей души.