Уфолог

 - Понятно. Спасибо, Георгий Аркадьевич, вы свободны. – Карачун машинально выпил свой остывший кофе и заходил по кабинету.

 Гоша ушел.

 - Мистификация?.. – задумчиво произнес Карачун, ни к кому не об-ращаясь конкретно, и сам же ответил: - Скорей всего. Ну что, господа, приступим к составлению плана оперативно-разыскных мероприятий. Первое, что нужно сделать - это перетрясти списки пассажиров, выле-тевших из Степного в Артем с двадцать шестого по двадцать восьмое июня. И рейсы из Артема в Степной четвертого и пятого июля. – При-каз был адресован, естественно, Максу.

 - Вы считаете, что Бугаев и Москаленко погибли от руки Вошкула-та? – догадался Макс.

 - Во всяком случае, это предположение надо хотя бы опровергнуть.

 - Я думаю, - сказал Данович, - временные рамки этой проверки не-обходимо расширить, а также проверить и другие направления воз-можных перемещений Вошкулата. – Предвидя возмущения полковни-ка по поводу объема работы, он добавил: - Это вопрос я беру на себя. – И пояснил: - Тем более что он уже решается.

 Макс понял, что спецагенты ФАЭТ с великим энтузиазмом шерстят сию минуту все города и веси огромной Родины в поисках беглого профессора, предположительно, лурпакского шпиона. И, видимо, не только Родины. Он внимательно слушал разговор двух старших кол-лег, не вмешиваясь, и параллельно размышлял над странностями этого дела.

 Дело об исчезновении Вошкулата в реестр официальных рассле-дований Бюро было внесено только в минувший понедельник. А фак-тически началось на четыре дня раньше, после частного звонка из Степного. Дело, которому было присвоено кодовое название «Уфо-лог», было каким-то неправильным, мутным, не имеющим четких очертаний и граничных условий. Как размокшая в воде буханка хлеба. Факты и непроверенные данные приходили с разных сторон, создава-ли некий фон, но выстраиваться в единую цепочку не желали. Лурпак с промышленным шпионажем, Инвестиционными Фондами и научным потенциалом. Вошкулат с неустойчивой научной ориентацией, счетом в лурпакском банке и украденным у Лизы феном. Степной с универси-тетом, двумя мертвыми профессорами, Стасом Сокольским и неведо-мым элементом, которого нет в периодической системе Менделеева. Собачки со сбежавшими метеорологами, неработающей связью и вы-лезшим из могилы зеленым человечком, зеленым, как лук. А еще ка-кая-то находка… Что за находка?

 - Что за находка? – пробормотал Макс, не предполагая, что говорит вслух.

 - Это тоже необходимо выяснить. – Карачун в этот момент разгова-ривал с Дановичем о той же самой, упомянутой Москаленко, находке. – Надо изучить все научные планы университета, проверить записи опытов и исследований, которые проводились в университетских ла-бораториях. Особенно на кафедрах уфологии и биоэнергетических исследований.

 - Это колоссальная работа, - возразил Данович.

 - Припашем тамошних ботаников, - встрял в разговор Макс. - Глав-ное – правильно сформулировать задачу. А правильно ее сформули-ровать может Гоша Дистенфельд. Искать черную кошку в абсолютно темной комнате – это ему в радость. Особенно, если ее там нет. Но Гоша найдет. Его только самого надо ввести в курс дела. И догово-риться с вышестоящим начальством.

 - Хорошо, - кивнул Карачун. – Я решу этот вопрос. С начальством. А в курс дела введешь Георгия Аркадьевича ты. – Карачун указал на Макса. – Все! Идите, прорабатывайте детали. В семнадцать десять ко мне.

 Данович и Макс вышли из приемной и, остановившись в коридоре, переглянулись.

 - Что? Ко мне в камеру? – предложил Макс.

 Данович посмотрел на ручные часы.

 - Время обеденное…

 Теперь Макс посмотрел на часы. Да, время самое обеденное. Даже касса не работает. Впрочем, он все равно не составил и не подписал у Карачуна отчет о командировках. Макс вытащил из заднего кармана джинсов свой видавший виды портмоне и убедился в том, что он пуст. Не совершенно пуст, но на обед явно не хватало: два российских чер-вонца и какая-то медь в кармашке для мелочи. Макс оторвался от со-зерцания тощего бумажника и, подняв голову, перехватил взгляд Да-новича. Этот взгляд был ему знаком. Официантка из Степного точно так же с грустью  и состраданием глядела в то утро, когда он узнал о смерти одного из профессоров. И этот взгляд снова больно кольнул его самолюбие.

 - Что-то не хочется кушать, - Макс убрал бумажник. – Кофием кара-чуновским аппетит перебил.

 Данович кивнул головой:

 - Тогда ведите меня в вашу камеру.

 - Может быть, перейдем на ТЫ? – предложил Макс.

 - Давай, - согласился Данович.

 Кабинет Макса, который он в шутку называл камерой, был шириной метра два, а в длину целых четыре. Окошко маленькое и не мытое. Еще бы решетку на него, и тогда точно – камера. На старом шатком столе кроме тонкого слоя пыли ничего не было, даже бумаги. Теле-фонный аппарат «Panasonic», с трубкой перемотанной скотчем, и тот стоял на подоконнике не менее пыльном, чем стол. Зато кресло было знатным - широкое, кожаное, черное, с высокой спинкой. В кабинетике находился еще один стул и стеллаж с полками, прогнувшимися под тяжестью архивных папок. На подоконнике, кроме телефона стоял электрический чайник.