Уфолог

 Данович ушел на кухню, и вскоре оттуда донеслось жужжание ко-фемолки. Макс выбрался из глубокого кресла и более внимательно осмотрел жилище напарника. Данович жил явно богаче Макса, и о его благополучии, как ни странно, можно было судить не по обилию доро-гих вещей, а, напротив, по их отсутствию. Гостиная Дановича была обставлена в духе минимализма. Мягкая мебель - диван белой обивки и два таких же кресла - относилась к какому-то современному стилю, Макс в этом не был большим специалистом - то ли модерн, то ли хай-тэк, а может быть, что-то другое. Плоский экран телевизора был вмон-тирован в гладкую светло-бежевую стену. Пульт от телевизора лежал на стеклянной столешнице журнального столика рядом с толстой книжкой. На обложке готическим шрифтом было написано: «Фридрих Ницше». Написано по-немецки. Откуда-то от стен, или с потолка доно-сились тихие звуки классической музыки. Это был Чайковский. Макс разбирался в классической музыке ничуть не лучше, чем в современ-ных мебельных стилях, но нужно быть полным невежей, чтобы не уз-нать творение великого композитора.

 На стенах не было никаких украшений, кроме трех небольших офортов – что-то от Дюрера. Окна были занавешены черными полу-прозрачными шторами. Свет в гостиную проникал частично через них, частично, откуда-то из примыкания стен к высокому потолку. На полу лежал толстый ковер с черно-белым орнаментом. Кроме дивана, кре-сел и журнального столика никакой мебели, только на одной из стен - искусственный камин, на верхней полке которого стояла женская фо-тография в тонкой золотой рамке. Макс подошел к камину и взял в ру-ки фото.

 Женщину нельзя было назвать красивой. Даже, наоборот, на пер-вый взгляд она показалась Максу страшненькой – впалые бледные щеки, нос с горбинкой (Макс предпочитал курносых), тусклые волосы редкими прямыми прядями спадали на худые обнаженные плечи. Ко всему прочему, на щеках и носу женщины проступали веснушки, а для Макса это было уже слишком. Нет, возлюбленная Дановича не отве-чала эстетическим требованиям Макса. Проще говоря, она была не в его вкусе. Но чем внимательнее Макс вглядывался в грустное лицо на фотографии, тем все больше и больше оно его завораживало. Заво-раживали, гипнотизировали глаза, большие, глубокие и грустные. Они словно жили своей жизнью на лице женщины. Фотография была чер-но-белой, и Макс гадал, каким был цвет этих глаз. Не голубым и не серым. Скорей всего синим. Синим или зеленым…

 Данович появился незаметно.

 - Кофе.

 Макс вернул фотографию на место и оглянулся. Данович смотрел на него пристально, с каким-то напряжением во взгляде, ставших вдруг холодными, глаз.

 - Жена? – Макс не был в других комнатах, не был даже на кухне, но был уверен, что в этой квартире живет один человек.

 Данович помешал кофе ложечкой, ответил, не глядя на Максима:

 - Она умерла.

 - Прости, - искренне произнес Макс. Данович молча кивнул.

 Помолчали. Макс отхлебнул кофе. Кофе оказался горячим и креп-ким. Сахару было ровно столько, сколько Макс положил бы сам.

 - Ты когда-нибудь курил такие? - Данович протянул Максу распеча-танную пачку сигарет.

 Пачка была ядовито-желтого цвета и испещрена арабской вязью. Макс вытащил сигарету и с видом знатока, каким не являлся, вдохнул в себя незнакомый аромат – смесь крепкого табака и пряных трав.

 - Джамалтарские, - пояснил Данович. – Таких в свободной продаже не встретишь. Только на черном рынке из контрабандных поставок, да в таможне можно приобрести, если знакомые имеются.

 - А эти откуда? – спросил Макс, затягиваясь, и закашлялся, не рас-считав затяжку.

 - Можешь считать контрабандой.

 - Бывал в Джамалтаре?

 - Приходилось. – Данович уже допил свой кофе, и подождав, когда Макс допьет свой, сказал: – Ну, что, по коням.

 Регистрация на рейс шла полным ходом.

 Данович, увлекая Макса за собой, подошел к узкой двери, стоящей в одном ряду с туалетами. Эту дверь Макс всегда считал входом в техническую комнату для уборщиков, но за ней оказался коридор, в конце которого была дверь с глазком посредине и кодовым замком. Данович набрал код. За дверью был еще один коридор и в конце его еще одна дверь, без замка, но с видеоглазом над ней. Данович достал из кармана пластиковую карточку и предъявил ее невидимому стражу. Потом карточку Макса.

 Такую карточку Макс получил сразу после своего молниеносного увольнения из Бюро Спецрасследований и не менее молниеносного трудоустройства в Агентство Эффективных Технологий. Точнее в кан-целярии Агентства ему выдали обычное удостоверение – синее с се-ребряным гербом, но потом они с Дановичем поехали за город в ка-кой-то особняк с зеленой крышей, где Данович его оставил в машине, а сам исчез за забором, забрав с собой новенькие корочки Макса. Вернулся он через полчаса и вручил Максу пластиковую карточку, на которой был фотография Макса и под ней ряд цифр, больше ничего.