Угадай кто

Картина с пылающим сельским домиком и улыбающимся пугалом назойливо лезла ему в глаза с той самой минуты, как он здесь очнулся, прикованный к кровати, но потом он и думать про нее забыл.

– Вот интересно, почему, черт возьми, она висит здесь, в гостиничном номере?

– Не знаю, – ответил Шеппард и тут же вспомнил, что сам недавно задавал себе тот же вопрос.

Мэнди протянула руку и провела ладонью по холсту.

– Мрачноватая живопись, вам не кажется? Я люблю искусство, люблю смотреть на картины и всегда пытаюсь понять, что хотел сказать художник. От этой картины меня просто колбасит. Не знаю почему, но мне кажется, там, в этом доме, вся семья, с детьми, они гибнут в пожаре. И еще это пугало. Вы только посмотрите, какие у него глаза. Очень похожи на глаза того типа в кафе.

– Что вы сказали?

– В этом доме, должно быть, люди, как считаете?

– Нет, про другое. Про глаза.

– А-а. – Мэнди опустила руку. – Так, просто вспомнила. Того человека в кафе, который на меня смотрел. Теперь понимаю, что меня ужаснуло. Его глаза. Глаза человека, который замышляет недоброе. Как у этого пугала.

Шеппард поднял взгляд на картину. Действительно, глаза у пугала были до странности человеческие. Ему даже показалось, что они двигаются, следят за ним.

Нет, это обман зрения.

Но это выстраивалось в один ряд с историей Констанции. Значит, Мэнди столкнулась с тем же человеком.

А значит…

Шеппард ухватился за стену, чтобы не упасть, – у него закружилась голова.

– Надо выбираться отсюда.

Мэнди побледнела.

– Но…

«У тебя ничего не получится».

– У меня ничего не получится.

Он терял даром время, он потратил его на дурацкие допросы, вместо того чтобы делать единственно правильную вещь. Пытаться спастись.

Откуда-то издалека послышался голос Алана:

– Приятно узнать, что он того же мнения, как и все остальные.

– Заткнитесь, Алан.

Это уже голос Райана.

Кто же из них говорит неправду? Должен же быть кто-то. Но все рассказы не противоречили друг другу. И все они так или иначе касались Уинтера или «темного человека» Констанции. Именно поэтому они оказались здесь. Но кто из них лжет? Да, сыщик с опытом, профессионал своего дела решил бы эту задачу. По глазам бы догадался.

Шеппард бросил взгляд на таймер. Осталось меньше двух часов. Прошло уже много времени. Если «темный человек» знает, что Шеппард ни на что не способен, почему он сразу его не убил? Почему сунул сюда? В этот зал ожидания смерти.

– Шеппард, в чем дело? – Снова голос Мэнди, испуганный.

Шеппард посмотрел на нее и прошел мимо. Не обращая внимания на повторный вопрос в спину.

Теперь оставалось только одно средство. Единственное, чтобы задержать взрыв и холодную, безжалостную катастрофу, смягчить ужас неминуемой смерти. Хотя злодей изрядно позабавится, если там окажется пусто.

Перед телевизором Шеппард рухнул на колени. Ему что-то говорили в спину. А он неожиданно оказался носом к носу с Той, что в наушниках. Она снова нацепила эти самые наушники и задвинулась еще дальше под стол. Так они и смотрели друг на друга: он на нее, она на него. Потом он нащупал ручку шкафчика под столом, моля Бога, чтобы догадка оказалась верной.

И в самом деле – мини-бар! В весьма относительном освещении комнаты даже фальшивое мерцание лампочки морозилки действовало успокаивающе. Хотя содержимое – скорее наоборот.

Внутри оказалось почти пусто, как он и опасался. Грустное зрелище. Пустые холодильники всегда вгоняли его в тоску. Хотя на верхней полке кое-что нашлось: две миниатюрные бутылочки из тех, что выдают в самолете во время полета. А в них – его любимый бурбон.

Едва ли не хуже, чем ничего.

Шеппард взял бутылочку размером с указательный палец. Всего на глоток, самое большее на два, и вкуса напитка не почувствуешь.

Его любимая марка… нет, лучше не думать, что под этим могло подразумеваться.

Шеппард сунул бутылочку в карман, взял другую. Встал и огляделся, держа ее в руке.

Алан смотрел на него с замешательством пополам с отвращением. Райан и Мэнди – просто с замешательством.

– Не думаю, что сейчас самое время бухать, Шеппард, – сказал адвокат таким кислым тоном, что казалось, он разъедает кожу.

– Делов-то, два пузырька, – ответил Шеппард.

– Я так и знал. Я не сомневался, что в газетах про него писали правду, – сказал Алан. – Дрожащие руки. Потеет как свинья. Перед нами классические симптомы похмелья.

Шеппард бросился к Алану, схватил его за лацканы пиджака и швырнул к окну. Алан сердито хрюкнул, ощерившись на противника.

– Вот он каков, – прохрипел он, – наш истинный герой!

– Ты можешь заткнуть пасть хотя бы на пару секунд? – рявкнул Шеппард. – Смотри, тут всего два пузырька.

Слишком близко. Ненависть так и пышет из старикашки. Даже горячо стало.

– Шеппард! – с беспокойством окликнула его Мэнди.

Она смотрела внутрь мини-бара. И Райан тоже. Шеппард отпустил Алана, адвокатишка поправил галстук и отряхнул лацканы, словно Шеппард их запачкал.

Шеппард шагнул к мини-бару.