Угасание

— Ты можешь говорить? — спросил Мастер Оружия.

Существо с готовностью кивнуло, потом закрыло глаза, и по всему его телу пробежала дрожь. Среди меха появились проплешины, они росли, обнажая бледную кожу, морда зверя начала уменьшаться и сделалась плоской. Четыре лапы тоже начали меняться, похрустывая суставами, и превратились в руки и ноги.

Когда превращение закончилось, на месте зверя стоял обнаженный подросток-человек. Будь он дроу, Рилд предположил бы, что ему около двадцати, но люди взрослеют быстрее. Мальчишке, пожалуй, было не больше двенадцати. У него были черные спутанные волосы, руки и ноги грязные, как у любого уличного мальчишки из Вонючего квартала.

— Что ты такое? — спросил Рилд.

Мальчик произнес слово, которого Рилд не знал, на одном из языков Верхнего Мира. Видя, что Рилд не понимает, он перешел на низкий дроуский.

— Помесь волка и человека, — ответил он. — Я превращаюсь то в одного, то в другого.

— Волка?

— Это такой зверь, с пушистым мехом и на четырех лапах, — пояснил мальчик.

Мастер Оружия кивнул.

— А где другой человековолк? — поинтересовался Рилд. — Тот, который серый.

Он настороженно оглядел избушку и лес вокруг, ругая себя за то, что позволил себе на миг ослабить бдительность.

— Здесь больше никого нет, кроме меня.

— Лгун! — рявкнул Рилд. Он шагнул вперед, грозя мальчишке мечом. — Этот, большой, один из твоих родителей? Ты поэтому пытаешься защитить его?

— У меня нет родителей. Их убили во время охоты в тот год, когда я родился, — объяснил мальчик. Он не просто держался твердо, он зло уставился на Рилда с удивительной для обычного мальчишки отвагой. — Их убили твои сородичи.

Рилд обдумал это и спросил:

— Ты поэтому научился говорить на дроуском? Ты был рабом?

— Мой дедушка был, но он сумел вырваться.

— Серый волк? — догадался Рилд. — Так это твой дед? Где он?

— Его здесь нет, — ответил мальчик, бросая взгляд на лес, однако слишком уж нарочито.

Этот взгляд сказал Рилду то, что он хотел узнать. Ложь была шита белыми нитками.

Мастер Оружия подался вперед и ухватил мальчишку за волосы.

— Понятно, — бросил Рилд. — Пошли, поговорим с ним.

Он полупотащил, полуповел парня к хижине. Остановившись у самой двери, Рилд приставил меч к груди извивающегося мальчишки.

— Если хочешь, чтобы он остался в живых, выходи! — крикнул он. — Расскажешь мне кое-что, и я сохраню жизнь и ему, и тебе.

Из лачуги никто не ответил, если не считать тихого стона. Услышав его, малец забился в руке Рилда, отчаянно пытаясь вырваться. Рилд швырнул его наземь и наступил ногой на грудь. Он поднял меч, слишком взбешенный, чтобы и дальше думать о какой-то информации.

— Остановись! — выдохнул мужской голос. — Я скажу тебе… все, что ты хочешь… знать.

Рилд увидел мужчину с седыми волосами и бородой по грудь, с накинутым на плечи грязным одеялом, привалившегося к дверному косяку. Вид у него был измученный. На правой икре у него был огромный кровоподтек, нога посинела и распухла вдвое против обычного. Ступня представляла собой сплошное кровавое месиво, словно ее сначала утыкали шипами, а потом вырвали их с мясом.

Мальчишка завопил деду что-то на непонятном Рилду языке, но по его жестикуляции было ясно, что он велит старику бежать.

Седовласый мужчина — на вид ему было несколько столетий, а на самом деле, пожалуй, меньше пятидесяти лет — взглянул на свою изувеченную ногу.

— Бежать? — повторил он слова мальчика — по-дроуски, явно для Рилда. — Куда мне? — Потом встретился взглядом с Рилдом и спросил: — Что ты хочешь… узнать?

— Жрицы Эйлистри, — ответил Рилд. — Есть ли у них храм в этом лесу?

Мальчишка вдруг перестал вырываться и уставился на Рилда.

— Так ты не из охотников? — спросил он. На лице старика появилась угрюмая усмешка.

— Он — нет. Иначе бы не спрашивал. — Потом добавил, уже Рилду: — Отпусти моего внука… и я скажу тебе, где храм.

Рилд убрал ногу с груди мальчика. Тот мгновенно вскочил на ноги. Он стоял настороженный, чуть ссутулившись и согнув руки, словно готовясь снова превратиться в волка.

Седой человек рассмеялся, потом махнул мальчику рукой:

— Ярно, оставь его в покое. Ты же видишь его глаза. Он враг храму. А враг наших врагов…

— Ваш друг, — закончил Рилд.

Старик кивнул.

— А нет ли у тебя какой-нибудь исцеляющей магии… друг? — спросил он.

— Сначала ответь на мои вопросы, — сказал Рилд. — И я подумаю насчет того, чтобы тебя вылечить.

Старик удивил его, снова рассмеявшись.

— Не для меня, — ответил он. — Для тебя. Твое запястье.

Рилд посмотрел на руку, за которую укусил его мальчишка. Резцы порвали кожу, и по тыльной стороне ладони Рилда стекала струйка крови.

— Это всего лишь царапина, — бросил он. Старик покачал головой:

— Скажи ему, Ярно. Он… он не знает.

— Сказать — что? — подозрительно спросил Рилд.

— Мы оборотни, — сказал мальчик. — Чаще всего мы меняем облик по своему желанию, но всякий раз в полнолуние становимся волками, хотим этого или нет. И когда это происходит, мы не властны над собой. Мы нападаем на всех. Даже на друзей. А когда наутро просыпаемся, не ведаем, что натворили.

— Ваш род проклят? — спросил Рилд, даже не пытаясь выяснять, что такое «полнолуние».