Угасший огонь

В это время Жозе Линс до Рего уже учится на медицинском факультете в городе Ресифе. (Став врачом, Линс не оставлял впоследствии медицинскую практику даже в пору блестящего писательского успеха.) Ресифский университет, один из старейших в Бразилии, славился гуманитарным образованием. Отсюда вышли известные бразильские философы, историки, фольклористы. В 80—90-х годах прошлого века появился даже термин «ресифская школа» — так назвали группу мыслителей и литературоведов, выступивших с критикой религиозно-догматического мышления и способствовавших утверждению реализма в бразильской литературе. В 20-е годы, когда Линс до Рего жил в Ресифе, там складывалось новое идеологическое движение, захватившее историческую науку, социологию, этнографию. Оно называлось регионализмом, поскольку требовало изучения социальных и культурных проблем каждого района страны. Регионалисты не только публиковали труды по истории бразильского общества, негритянским религиям и фольклору, но и старались практически помочь спасению народной культуры Северо-Востока. Они привлекали писателей, художников, артистов к участию в своих конгрессах и изданиях, к собиранию и пропаганде фольклора. Как идеологическая программа регионализм был узок и ограничен: интересуясь прежде всего исторической спецификой национальной жизни, он не поставил важнейших проблем современной Бразилии — проблем, связанных с феодальной собственностью на землю и господством иностранного империализма. Но тогдашней литературе регионализм сообщил особый интерес к изучению реальности и ее точному и неприкрашенному изображению. Регионализм поддерживал у писателей вкус к социологии, к анализу конкретной общественной структуры — и вместе с тем ощущение необыкновенной поэтичности народного быта, идущее от основательного знания фольклора. Вся оригинальность бразильского романа 30—40-х годов, высоко оцененная мировым читателем (а советский читатель может присоединиться к этой оценке, ибо на русский язык уже переведены книги Жоржи Амаду и Грасилиано Рамоса), заключена, по существу, в этом неожиданном соединении жесткого и объективного социального анализа и мечтательной поэтичности, реалистической сухости и романтической напевности.

Конечно, своеобразный облик целой литературной эпохи не мог быть только результатом влияния одной научной школы. Он рожден прежде всего движением истории, новым национальным самосознанием, настоятельно требовавшим от искусства и познания и выражения, — познания исторического пути нации, выражения ее духовных потенций. Регионализм помогал художникам, предоставляя им возможности практического осуществления творческих задач, поставленных временем. Регионализм указывал на действительно необыкновенное многообразие социальных и бытовых укладов разных областей страны и на то, что невозможно понять и определить путь нации в целом, не изучив и не поняв конкретные обстоятельства, в которых находятся жители разных областей, и те отличные друг от друга психологические стереотипы, которые сложились под давлением этих обстоятельств. Почти вся бразильская литература 30—40-х годов региональна. Писатель отталкивается от природы и быта своего родного края, от специфических социальных и психологических конфликтов, увиденных им среди земляков, чтобы — в меру своего таланта и глубины мышления — представить читателю свой анализ и свой прогноз национальной судьбы. И для науки и для искусства в Бразилии регионализм был неизбежным и оправданным этапом. Ряд исторических факторов: неравномерность развития отдельных областей, расовая неоднородность населения, уродливая монокультурность, закрепляющая архаичный социальный уклад, позднее и недостаточное развитие внутренних связей — все это создало резкие различия в «человеческом климате» бразильских штатов. К общенациональному от областного, хорошо изученного — таков был путь бразильского романа и — шире — бразильской мысли в период между двумя мировыми войнами.