Углич. Роман-хроника (СИ)

А перед отцами города Углича стояла сложная проблема: где этот колокол, эту «святыню» повесить, чтобы он служил укреплению в простом народе православной веры. Предложений было много. Ярославский губернатор дал указание угличскому городскому голове: «Все предложения по сему предмету представлять мне и не дозволять без моего разрешения каких-либо близ дворца построек. Позднее губернатор распорядился «поместить колокол для безопасности в музее на перекладине». Что и было сделано.

* * *

Изведав о том, что «Мишеньку» взяли за пристава, заковали в кандалы и увезли пытать на Москву, Полинка кинулась из светлицы в покои Ракова.

- Отпусти меня, Русин Егорыч! Христом Богом прошу!

- Да что с тобой, оглашенная?

- На Москву побегу, за Мишенькой. Всё ему будет полегче!

- Да ты в своем уме, девка? Глянь на пузо своё, вот-вот разрешится от бремени. Совсем рехнулась. Князя тебе больше не видать, как собственных ушей.

- Увижу! Опрометью побегу и догоню злодеев! - не отдавая отчета своим словам, горячилась Полинка, порываясь выскочить из двери.

Русин Егорыч с силой усадил девушку на лавку и строго произнес:

- Остынь, девка! Твой Михайла уже за сто верст от Углича. А тебе пора повитуху¹⁶¹ звать. Опомнись!

Полинка, заливаясь слезами, вернулась в светелку, а на другой день она родила сына. Хоромы приказчика огласились криками младенца.

Русин Егорыч озаботился. Далее держать Полинку в светелке нельзя. Отвести ей отдельную горницу? Слух пойдет: от кого незамужняя женщина мальчонку родила? Да чего там - от кого? Шило в мешке не утаишь. Наверняка многие догадались, почему Михайла Нагой к приказчику зачастил. А Михайла ныне - первейший недруг Борису       Годунову. И тот, кто приютил его полюбовницу, может угодить в опалу. Надо, пока не поздно, избавиться от Полинки. Своя-то жизнь дороже.

И дня не прошло, как приказчик позвал к себе златошвейку и молвил:

- Нельзя тебе здесь оставаться с чадом своим. Ступай в свой отчий дом. Намедни проезжал мимо. Целехонька твоя изба. С голоду не помрешь. Выдам денег тебе на пропитание. Я, чай, не живоглот. Вняла ли словам моим, девонька?

Полинка пребывала как в тумане, всё кружилось перед её страдальческими очами.

- Вняла, Русин Егорыч, - тихо и как-то безучастно отозвалась она. - Сегодня же и сойду с Мишенькой. Сегодня же…

Чадо свое она называла именем Михайлы Нагого, хотя впереди еще ждало сына крещение.

Полинка вернулась в отцовскую избу, и наступили для сироты тяжкие дни...