Углич. Роман-хроника (СИ)

По исполнении обряда наречения, рассылались по церковному ведомству в Москве и во все епископства грамоты с наказом, чтобы о здравии новонареченной царицы Бога молили, то есть поминали ее имя на ектениях¹³ вместе с именем государя. С этой минуты личность государевой невесты приобретало вполне царственное значение и совсем выделялось из среды поданных и из среды своего родства, так что даже и отец ее и мать не смели уже называть ее своей дочерью, а родственники не смогли именовать ее своей родней.

«Дабы смотреть невест», бояре и окольничие¹⁴ разъезжались во все концы Руси. Впереди бояр мчались гонцы с грозными наказами: «Всем дворянам, имевшим дочерей 12 лет и старше, повелевалось без промедления везти таковых к наместникам на смотрины».

При русском бездорожье всероссийские смотрины грозили затянуться на долгие месяцы. Но бояре - не будь дураки - не стали дожидаться смотрин невест дворянских, и валом повалили в Москву со своими дочерьми и племянницами. Были долгие споры, кого сосватать юному царю? Дело доходило до брани, свар и драчек. Кому не хочется стать царевым тестем? И, наконец, надумали: сосватать Ивану дочь окольничего Романа Юрьевича Захарьина, Анастасию. (коя и вошла в число 12 невест и коя весьма поглянулась Ивану Грозному). Окольничий ничем особым не выделялся, а вот дядя Анастасии подвизался при малолетнем Иване опекуном. Родня царя, Глинские, не видели в Захарьиных опасных для себя соперников и не противились избранию Анастасии.

Но жизнь царицы далеко не царская. Никто не может смотреть ей прямо в лицо, даже когда она едет по городу или за город. Экипаж всегда бывает закрыт, чтобы никто не видел ее, отчего она ездит обыкновенно очень рано поутру или вечером.

С царем садится за стол редко, так как он чаще всего предпочитает обедать один, лишь ужинает по большей части вместе с царицей.

Из тысячи придворных едва ли найдется один, кой может похвастать, что он видел царицу или кого-либо из сестер и дочерей государя. Даже лекарь никогда не мог их видеть. Когда однажды, по случаю недуга царицы, необходимо было призвать лекаря, то прежде, чем его ввели в комнату к недужной, плотно завесили все окна, чтобы ничего не было видно, а когда нужно было пощупать у царицы пульс, то ее руку окутали тонким покровом, дабы лекарь не мог коснуться ее тела.

Если царице доводилось сделать ближний выход (допустим, в храм помолиться), то вокруг нее со всех сторон носили суконные полы, чтобы люди государыню зреть не могли.