Угнетатель

Прихожу в себя от того, что меня кто-то поливает водой и кашляет. Начинаю кашлять за компанию, понимаю, что в таком дыму не кашлять нельзя. Пожар? Сейчас выясню, вот только меня за ноги выволокут из мастерской, я сразу встану на ноги и пойду разбираться. А лучше полежу немного на дворе, тут хорошо — воздух чистый и солнышко светит.

Когда очухался, помыл морду от крови и гари, продышался и попил винца которое принесли мои сенные, то сразу же переоделся в чистое и сухое. А уж потом пошел в мастерскую, где к тому времени уже всё проветрили. Да, надо делать нормальную вытяжку, теперь я это понял. Пока жив, буду экспериментировать и косячить, а пока есть косяки, есть и потребность в вытяжке. А еще нужен верстак. Ни или старый починить надо — старый прогорел. Да кто бы на его месте не прогорел, если бы на его поверхность налили расплавленного железа. Вон, часть смогла прожечь деревяху насквозь и застыла лужицей на земляном полу. Лужица — громко сказано, так пара капель.

Глава 10 Тучи на горизонте

Как я уже говорил, северная граница Мерсальского королевства, находящегося под благословенным правлением короля Якоба Третьего, проходила по Герейским горам. Вообще, как показывает история, самыми нерушимыми границами между странами являются те, которые совпадают с границами естественными, то есть горами и реками. И чем шире река или выше горы, тем административная граница надежнее. Герейские горы к высоким не относятся, между ними всегда имелось множество проходов через перевалы и даже настоящая дорога. Дорога соединяет гафство Прист с нашей стороны и графство Долинол с северной, относящееся к королевству Имант. Пограничной стражи как таковой еще не придумали, а с прозрачностью границ не просто никто не борется, даже мысль такая практически не приходит в головы власть имущих.

Точнее не так: отдельные граждане, группы граждан и целые караваны с вьючными животными, оружием и отрядами охраны могут пересекать любые границы беспрепятственно. А вот зайди за границу крестьянин с коровой, отарой овец или же лесоруб с топором, случится беда. Нарушителя при поимке арестуют и бросят в темницу, скот и топор отнимут. Потому как одно дело приехать в чужую страну с целью оставить по горсти монет в каждом попутном трактире или даже изрядный кошель на рынке, и совсем другое — сожрать чужую траву, собрать хворост или даже пару срубленных стволов утащить! Может возникнуть резонный вопрос — если нет пограничников, то кто тогда защитит Родину от посягательств чужих овец? Ответ прост — любой, кто в силах. А нет сил наказать чужака с охапкой хвороста — зови подмогу или даже баронских воинов, ведь это их хлеб — беречь баронство от разграбления. Им нетрудно, даже в удовольствие ободрать чужих крестьян или иных чудил, с паршивой овцы хоть поясок, хоть сапожок.

Граф Фриго дер Долинол был беден. Настолько, насколько беден может быть граф. То есть, было что поесть, надеть, запрячь или оседлать. Но всё это представляло из себя плохонькое, собственными подданными произведенное барахло. А на нормального качества заморские товары не было денег, причем их и не предвиделось. Всю образовывающуюся наличку из года в год забирали королевские сборщики податей. Положение было настолько не очень, что тракт, проходящий через горы и соединяющий два соседних государства оказался чуть ли не заброшен, не видели купцы никакой выгоды в отправке караванов в Долинол ввиду отсутствия покупательской способности у жителей графства. Надо бы посочувствовать бедному графу, но в его владениях было кому посочувствовать и помимо первого лица. Потому как остальное население, особенно крестьяне находилось в положении хуже графского.

Первое лицо данной географической единицы думало достаточно долго, и один вариант у него в голове вытанцовывался. Раз своих нищих крестьян и таких же нищих баронов грабить уже бесполезно, а соседей небезопасно, надо идти и грабить чужих. Благо идти не так далеко — перешел через горы, и ты в Мерсалии, за которую свой король не предъявит, а даже наоборот, поставит в пример как образчик находчивости. Граф дер Прист жирует со своих рудников, с соседом не делится, а между прочим, горы общие! Так что грабануть богатенького дер Приста — это просто восстановить вселенскую справедливость. Вот только было немного боязно.

А осенью из первых рук Фриго получил очень важную информацию о том, что единственный сын и наследник графа Витора дер Прист очень удачно упал с коня и сейчас лежит при смерти. Причем маг-лекарь, который донес эту весть и сам лечил пацана, утверждал с уверенностью: даже если Дорд и выживет, навсегда останется идиотом. Что-то такое в его голове почуял старый маг, некое неизлечимое помрачение сознания.