Угнетатель

— Мы не вольны над жизнью черни, если они не в бою противостоят нам. Смертный приговор — прерогатива королевского судьи. Но мы можем пытать, расследуя преступление или подвергать телесным наказаниям. И если богам и прочим сущностям будет угодно, чтоб преступник не выжил…

— А ты с магами сражался?

— Жан, ну ты же знаешь, почти все благородные маги разной силы.

— Дорд, а ты с магами-боевиками сражался?

— Угу.

— И что?

— Посмотри направо, кого ты видишь?

— Тебя.

— А моих врагов видишь?

— Нет, а что? Они где-то неподалёку?

— Они в земле. Так что делай вывод, чем закончились все мои схватки с магами.

— Во как! А ты же не боевик, как ты их победил?

— Любая магия смертельно опасна, если есть голова на плечах. Вот ты водник, Жан, как считаешь, твой дар очень опасный?

— Ну… не очень. Вот если бы я был огневиком. Но все Брубеки водники, иногда воздушники. Те вообще почти не опасны.

— Ха! Меня они два раза чуть не убили, неопасные воздушники.

— …?

— Жан, просто верь, если будешь меня слушаться, я сделаю из тебя жутко опасного мага. А сейчас помолчи, достал уже вопросами.

Вторая моя поездка в Луарт была первой МОЕЙ поездкой из родового гнезда в мой собственный дом. Слуг, отправившихся со мной, было меньше, точнее кузнец, два слуги и Снежана. Зато пять дружинников при старшине Прове и целый обоз с барахлом и вином в бочках. Для меня и моего оруженосца взяли шатер, как хотите, а у рыцаря должен быть свой шатёр, даже если у него есть дом в столице. Амуниция моя и дружинников, запасная одежда, кое-какой инструмент для моих экспериментов, свинец в листах, сталь в прутках, серебро в кошельках, продукты длительного хранения, читай, окорока, крупы, овощи, соль… глупо закупать всё это в Луарте, если родители живут в провинции. Помню, примерно также ездил на учебу в институт, не в плане, что верхом и с дружиной, а в том смысле, что всю жрачку, какую можно привезти из дома, нужно было везти из дома. В столице всегда всё дорого и плохого качества, кроме бананов.

Ехали медленно, отягощенные обозом, но это нас никак не расстраивало, ведь всё равно ночевали в шатре неподалеку от дороги. Ясно дело в шатре не все, а только я с Жаном, остальные под телегами. Ночи в начале сентября теплые, селяне и служивые к невзгодам не то что привычные, они помыслить не могут другой жизни. За безопасность не переживал даже не оттого, что с каждым днем ближе к цивилизации, а просто потому, что напасть на рыцаря с отрядом воинов — это надо быть совсем идиотом, а идиоты здесь быстро помирают. Премии имени Дарвина им выписывают моментом, хотя о самом ученом никто не слышал. Пару раз проезжали мимо таких дипломантов, они щеголяли новенькими галстуками, покачиваясь на ветвях придорожных дубов. Кстати, дуб для такого воспитания подходит идеально в отличие от березы. Ветви мощные, редкие, отходят далеко от ствола почти горизонтально, словно дерево само предлагает использовать себя в качестве педагогического пособия. А вот эти мысли сейчас точно мои были? По оформлению — несомненно, а вот кровожадный посыл явно Дорд привнёс. Дорд, ты меня слышишь? Хорош нагнетать, а то новое прозвище заработаем — нагнетатель.

С ним вообще трудно, то и дело ловлю себя на нетипичном поведении. Буквально вчера вместо того, чтобы разъяснить возницам, что когда я позавтракаю, караван должен уже быть готов к отходу, дал по зубам одному из них. Нет, так-то нормально вышло, перчатка достаточно толстая, даже кожу на руке не поцарапал, да и народ проникся, но всё равно я потом где-то в душе испытывал некий дискомфорт. Ведь можно было словами. С другой стороны, так явно доходит лучше. Или с сырой водой как получилось — категорически запретил челяди пить некипяченую воду, если она не из колодца. Да, самодур, сатрап и угнетатель. Так ты осознай, смирись и выполняй. А нет — всё равно нашлась парочка тел, которые пришлось выпороть. Не люблю я резкий характерный запах вдоль дороги, и ситуацию, когда возница прямо по ходу движения слетает с телеги и пулей мчится в кусты, не люблю. Измордованный народ, тот, что планирует вернуться из Луарта в графство, смотрит на своих менее счастливых товарищей с сочувствием. На тех, которые будут жить в моем доме и вдоволь хлебнут гигиены.

Штандарт, в данный момент возвышающийся над моим оруженосцем, был вышит моими родственницами — мачехой и сестрами. Девочки пищали от восторга, когда до них дошла весть, что их сводный братик стал рыцарем. По неведомой мне причине, это повышало их статус, а скорее чувство собственного величия. Анна дер Прист тоже была искренне рада моему возвышению, а особенно дому в столице королевства. Ей понравилась мысль о том, что теперь у Пристов своё обиталище там, где живут самые-самые. Она точно знала, что иметь свои стены в Старграде ничуть не менее значимо, чем приставку Крушитель к титулу. У женщин свои приоритеты. Короче говоря, уяснив, что Жорж, то есть Дорд имеет свой собственный выезд и оруженосца, дамы бросились кроить и вышивать для меня флажок с гербом.