Уго Чавес

Не было недостатка в гневных комментариях. Главным виновником кровавой бойни телеканалы называли Чавеса. Это же утверждали алькальд Пенья и бывший министр внутренних дел Микелена. Потом на телеэкранах появилась группа военных, возглавляемая контр-адмиралом Эктором Рамиресом Пересом. От имени вооружённых сил он заявил, что президент несёт прямую ответственность за гибель неповинных людей, и призвал к всеобщему восстанию. Это была ещё одна фальшивка. Тогда мало кто знал, что заявление военных было снято корреспондентом Си-эн-эн за несколько часов до начала событий! «Расстрелянных мирных демонстрантов» ещё не было, но о жертвах уже говорилось. Так был создан и распространён по мировой телесети сфальсифицированный репортаж о расстрелянной по приказу Чавеса манифестации(Впоследствии эти события в такой же фальсифицированной форме послужили основой для документального фильма, который получил главную Королевскую премию в Испании. Другой документальный фильм, «Мост Льягуно», создали честные венесуэльские тележурналисты, которые проследили по минутам развитие событий 11 апреля и тем самым опровергли фальшивку. Этот фильм был отмечен премией на 2-м Международном фестивале документального кино и прав человека в Сарагосе (Испания)).

Президент Чавес пытался разъяснить народу создавшуюся ситуацию, обозначить свою позицию, но безуспешно: владельцы ведущих телеканалов саботировали его выступление. Чавес говорил страстно, искренне, но был похож на мима: ему отрубили звук. Телеканалы вновь и вновь повторяли «эпизод» у моста Льягуно. Попытки ввести в действие «План Авила», чтобы сохранить управляемость страной и защитить государственные учреждения, не удались. Верные Чавесу части столичного гарнизона были заблаговременно нейтрализованы, дороги заблокированы грузовиками и автобусами. Полиция по приказу алькальда Пеньи захватила государственный телевизионный канал, и он прекратил вещание.

В Маракае уже 10 апреля было ясно: страна на пороге государственного переворота. К месту расположения 42-й бригады стали собираться резервисты, рабочие и студенты, по собственной инициативе решившие защищать Боливарианскую республику и её президента. Все знали, что командир бригады Рауль Бадуэль — друг Чавеса, он не оставит его в беде. На рассвете 11 апреля добровольцы стали требовать оружие.

Попытки Бадуэля дозвониться до Чавеса были напрасными. Изменники в окружении президента плотно контролировали телефонный коммутатор Мирафлореса и отсекали всех «нежелательных». Только 11 апреля в полдень Бадуэль смог связаться с Чавесом. Тот сказал: — Спасибо, брат, за твою поддержку и, соответственно, твоей бригады, потому что это стало сдерживающим фактором. В противном случае атака на дворец была бы неминуема.

— Никто никогда не скажет, что я, Бадуэль, предал тебя. Мы черпаем силу и стойкость в наших принципах. В этом заключается смысл нашей жизни.

Президент завершил краткий разговор такими словами: — Всё, о чём я тебя больше прошу, чем приказываю, брат, чтобы ты и твоя бригада не стали причиной гибели невиновных.

Чавес не просил о помощи, лишь добавил, что ему, возможно, придётся отправиться в Форт Тьюна, чтобы вступить в переговоры с генералами для обсуждения «возникших проблем».

В Форте Тьюна в это время уже решали судьбу Чавеса. Одни военные выступали за немедленную отставку президента и его высылку из страны. Другие не соглашались, настаивали на «показательном суде»: «Чавеса нельзя отпускать, тем более на Кубу. Он никогда не признает поражения и постарается взять реванш, даже если ему придётся начать партизанскую войну. Желающих присоединиться к нему будет много, в том числе в армии. Для страны это станет катастрофой». Особенный радикализм проявил генерал Нестор Гонсалес Гонсалес. Звание генерала он получил в срок, в соответствии с выслугой лет, хотя Чавес был в курсе его «фрондёрских» выступлений.

Было решено отправить к Чавесу делегацию. В Мирафлорес из Форта Тьюна прибыли генералы Бустильо, Камачо и другие. Они заявили Чавесу: — Вы — президент республики, мы хотим сохранить уважение к вашему статусу и разрядить возникшую ситуацию.

Генералы предложили Чавесу отправиться на вертолёте в аэропорт Майкетия, чтобы он смог вылететь по своему желанию в любую страну. Чавес ответил: — Нет, так не пойдёт. Давайте договариваться. Я не могу покинуть страну, словно ничего не произошло.

Из штаба заговорщиков Чавесу по телефону сказали, что не принимают никаких его условий. Потом последовал ультиматум: если через десять минут он не выедет в Форт Тьюна, президентский дворец подвергнется ракетному обстрелу с самолётов, а танковая колонна завершит атаку.