Уго Чавес. Одинокий революционер

По содержанию дневника Чавеса «периода антипартизанской борьбы» легко сделать вывод, что он симпатизирует революционным идеям. Его ссылки на Че Гевару, анализ создавшейся ситуации с точки зрения партизан, отсутствие враждебных выпадов в их адрес — весьма симптоматично определяют характер его поисков. Нельзя не заметить подчёркнуто нейтральную позицию, когда Уго затрагивает различные аспекты противостояния армии и партизан. Это понятная необходимость: дневник может попасть в чужие руки.

У начинающего командира растёт понимание того, что нужна какая-то реакция, какое-то противодействие всеобщей государственной деградации, в том числе и в армии. И вот — первая попытка конспирации. Октябрь 1977 года. Уго создаёт «свою» подпольную ячейку, в которую входят три подчинённых ему сержанта, один из которых приходится ему племянником. Ячейка получила громкое название: «Армия освобождения народа Венесуэлы». Вспоминая об этом первом протестном эпизоде своей жизни, Чавес признавался, что не имел никакого представления о том, каким именно путём, под какими лозунгами и во имя каких идеалов должна была действовать «Армия освобождения». Единственный результат её кратковременного существования был чисто эмоциональный: создание «Армии» позволило Уго выпустить пар негодования, доказать самому себе, что он способен на решительные поступки вопреки давяшей армейской атмосфере и враждебности начальства.

В декабре 1978 года лейтенанту Чавесу во главе взвода солдат довелось обеспечивать охрану избирательного участка, расположенного в школе на окраине городка Сан-Карлос-де-Кохедес.[27] На тех президентских выборах победил Луис Эррера Кампинс, кандидат партии COPEI. Молодой офицер стал свидетелем того, как относились к «свободе волеизъявления» в Четвёртой республике. На улице начался ливень, и Чавес, чтобы не промокнуть насквозь, попросил разрешения у «шефа» избирательного участка войти в здание. Разрешение было дано, и он с солдатами пристроился в углу зала. В то время голосовали карточками с изображением партийных символов, а подсчёт поданных голосов осуществлялся вручную.

На карточке компартии был изображён её традиционный символ — красный петушок. Наблюдатели при подсчёте голосов были только от двух партий — AD и COPEI, чем они и пользовались: сговорившись, приписывали «по очереди» голоса коммунистов своим кандидатам.

«Кукареку, это для меня!»

«Кукареку, это для тебя!»

«Голосов, поданных в Сан-Карлосе за коммунистов, было немного, — вспоминал Чавес, — но и эти голоса были украдены под крики «кукареку». Вначале это рассмешило меня, но потом вызвало возмущение. Я изложил всё, чему был свидетелем, в рапорте и вручил моему начальству. Принесло это мне одни проблемы: «Вы не должны вмешиваться, это не ваше дело». В итоге я получил нагоняй и едва не попал под арест».

Между тем армейская жизнь шла своим чередом. Уго повышал офицерскую квалификацию на различных курсах, вовремя получал новые звания. Брат Адан окончил университет. Сначала он работал в Мериде, потом со своей семьей вернулся в Баринас.

Если Уго ещё не определился с политическим выбором, то Адан уже состоял в Партии венесуэльской революции (PRV[28]). В конце 1979 года к нему обратился член нелегального аппарата партии Нельсон Санчес. По заданию Дугласа Браво[29] он занимался подбором перспективной военной молодёжи для задуманного проекта «военно-гражданского восстания». Браво сделал выводы из партизанской эпопеи 1960-х годов: кубинский опыт для захвата власти в Венесуэле не пригоден, надо менять стратегию. Вовлечение в революционную борьбу националистически настроенных военных казалось перспективным, поскольку в вооружённые силы Венесуэлы набирали молодёжь из малообеспеченных слоёв населения. По теории Дугласа Браво, заряд «социальной ненависти» у части военнослужащих был настолько силён, что даже после суровой муштры и «промывания мозгов» их можно было рекрутировать в организацию. Расчёт оказался верным. За несколько месяцев работы были установлены первые контакты среди сержантского и младшего офицерского состава.