Уго Чавес. Одинокий революционер

— У нас нет времени. Атака на базу вот-вот начнётся, и после первых выстрелов её не остановить.

— О’кей, Даниэльс. Если ситуация настолько опасна, то под мою ответственность представь Чавеса прессе. Не трать напрасно время.

О том, что Чавес, вопреки «свидетельствам», не был «деморализован», говорит то, что, уже сдавшись, он продолжал, как говорится, гнуть свою линию. И тогда, когда его, арестованного, завезли по его просьбе в Провиантское управление. И потом, когда он отказался «согласовывать» текст выступления: «Я ничего не стану записывать. Я призову к сдаче. Даю вам слово чести». Получив согласие, он потребовал, чтобы ему вернули берет парашютиста и военные знаки с формы, потому что, по его словам, «не хотел выглядеть как панамский президент Норьега, которого американцы показали всему миру согбенным и деморализованным». Ни при каких условиях он, Чавес, так выглядеть не будет!

В 11.00 его ввели в протокольный зал министерства обороны, где в ожидании новостей толпились корреспонденты телеканалов и печатных СМИ. Трансляция шла прямо в эфир. На телеэкранах появилось усталое, мужественное, «киногеничное» лицо подполковника Чавеса. Он сказал: «Это боливарианское послание обращено к мужественным солдатам, которые находятся в подразделении парашютистов Арагуа и в танковой бригаде в Валенсии. Соратники, к сожалению, пока что цели, которые мы запланировали, в столице не были достигнуты. То есть мы, здесь в Каракасе, не смогли захватить контроль. Вы, там у себя, всё сделали отлично… Пришло время для осмысления. Потом будут другие обстоятельства, и тогда страна окончательно направит свой курс к лучшей судьбе».

Слова «пока что» эхом отозвались по всей Венесуэле, стали с самого момента их произнесения «историческими».

После телевизионного обращения Чавес несколько часов находился в здании министерства обороны. Не исключалось, что снова может потребоваться его помощь. Министр Очоа из дворца Мирафлорес следил за развитием событий и с удовлетворением отметил, что телевизионное выступление Чавеса сыграло свою роль. Переговоры о сдаче начались во всех последних точках сопротивления. Подполковник Ариас в Маракайбо не препятствовал восстановлению правительственного контроля над захваченными им военными объектами. Сдался со своим подразделением капитан Гуйон из 4-й пехотной дивизии. Майор Торрес снял осаду базы ВВС «Либертадор» и передислоцировал танки на базу парашютной бригады, где последовал примеру Гуйона. Последним из мятежников отдал приказ сложить оружие Хесус Урданета.

Когда генерал Очоа вернулся в министерство (примерно в 16.00), Чавес дожидался решения своей судьбы в представительском салоне министра. Рядом с ним были вице-адмиралы Элиас Даниэльс и Герман Родригес, генералы Иван Хименес и Рамон Сантелис. Министр уже намеревался отдать распоряжение об отправке Чавеса в Управление военной разведки, куда свозили со всей страны участников заговора, но в этот момент появился официант, обслуживавший столовую министра.

Неожиданно Очоа пригласил Чавеса пообедать со всеми. Это был великодушный жест победителя. Во время обеда Чавес почти не ел, потому что присутствующим было трудно удержаться от вопросов. Генералы хотели знать, почему и для чего «всё это» было затеяно.

Чавес отвечал: вызывающая коррупция во всех правительственных сферах, предательская политика президента Переса по передаче Колумбии Венесуэльского залива, а также неспособность высшего военного командования страны положить конец этому произволу. Ответ показался министру неискренним и неубедительным. Поэтому, чтобы побудить Чавеса к большей открытости, Очоа сказал с подчеркнуто обвинительной интонацией:

— Вы, Чавес, по итогам этих событий несёте ответственность за всех убитых и раненых. Эти венесуэльские юноши погибли напрасно. Вы и офицеры-путчисты обманом втянули многих из них в свою авантюру.

Усталость Чавеса после всего пережитого была столь велика, что он ограничился короткой репликой:

— Двигать историю без насилия невозможно.

Министр счел его ответ циничным и ещё более враждебно сказал:

— Вы, Чавес, не только не выполнили своего воинского долга, предав своих командиров, но и совершили то же самое по отношению к подчинённым. Вы сдались без боя. В отличие от вас большинство восставших выполняли данное ими слово до последнего. Некоторые погибли, другие были ранены. Остальные сдались только после того, как это сделали вы. Они были готовы умереть за свои идеалы. Но вы определенно этого делать не собирались.

На этом обед закончился. Чавес поднялся со стула, отдал честь и направился к двери.