Угол

Время до вечера тянулось невыносимо. Единственное окно в его комнате выходило на север, и даже лучи солнца не проникали внутрь, чтобы он мог следить за их движением. Он постоянно вскакивал, услышав любой шорох за запертой дверью, но каждый раз та оставалась закрытой. Когда, наконец, она открылась, Сам уже не реагировал, погрузившись изможденным сознанием в прострацию. Его покормили, сменили воду, и не успел он вновь упасть на одинокую кровать, как дверь открылась снова, но в нее никто не зашел.

Скелле ждала его перед дверью – молоденькая девчонка, еще не успевшая свыкнуться с маской презрения, с любопытством ждала, когда он выйдет наружу. Сам шагнул в галерею, огибающую обширный двор, и осмотрелся – недалеко от выхода с территории монастыря стояла повозка, запряженная волами, рядом с ней молчаливой группой теснились семь женщин, семь сестер скелле. Мужчин видно не было – возможно, вход на территорию для них запрещен или скелле просто не считали нужным привлекать этих бесполезных созданий к важной операции. В дальнем конце галереи обнаружилась знакомая старшая, явно дожидающаяся своего пленника.

– Идите, – тихо произнесла девушка за спиной Сама.

Он подчинился. Глупо спорить со скелле, если хочешь сохранить хотя бы видимость свободы, хотя бы возможность самостоятельно вертеть головой и шевелить ногами и руками. Увидев, что они направились по назначению, старшая, не дожидаясь Сама и его сопровождающую, спустилась к повозке и довольно бодро забралась в нее. Тут же обнаружились мужчины – коренастый дядька распахнул ворота, другой, похожий на него, оказался возницей, запрыгнув на повозку. Еще три сестры молча водрузились туда же следом за старшей.

Повозка тут же тронулась, сестры зашагали следом, окружив Сама, неотлучно сопровождаемого молодой скелле. Тот хмуро смотрел по сторонам – ему не дали никакой возможности переговоров, даже сейчас он был отделен от единственной сестры, с которой, очевидно, только и можно было о чем-то говорить, спинами молчаливых скелле. Сам с интересом рассматривал небольшой поселок, окружавший дорогу, ведущую куда-то вниз по долине. Несколько раз промелькнули любопытные лица обитателей поселка, вышедших поглазеть на редкое зрелище – парад скелле. На выходе из поселка к процессии присоединились два вооруженных мрачных охранника, недружелюбно вызверившихся на Сама. С чего это такая злоба? Может, дочка уже разворошила это гнездо? Впрочем, древнему аристократу не требовалось демонстрировать каким-то мужланам высокомерную позу – Саму искренне было наплевать на их отношение к нему. Тем более перед лицом угрозы близкой смерти.

Дорога вилась вдоль ложа реки, ограниченная с противоположной стороны стеной знакомого Саму черного леса. Тьма, прячущаяся за столбами редких светлых стволов, манила. Казалось, один рывок, и ты на свободе. Но кому, как не главе семьи Ур, знать, кто такие скелле? Он не сомневался ни на мгновение, что стоит ему насторожить тех малейшими нюансами поведения, и будет он ехать остаток пути в повозке, рядом со старшей. Вот только тогда он станет бессловесным грузом – тушкой, и о том, что произойдет на встрече, узнает, если узнает, только из рассказов, опять же, если будет кому рассказать.

Небо затянуло мутной пеленой. Сам уже бывал в этих краях и знал, что через несколько часов пелена загустеет, превратится в плотную облачность и еще позже прольется могучим потоком воды накануне ночи, разряжая тяжелую духоту, накопившуюся за день. Глава семьи Ур ухмыльнулся, интересно устроен человек – переживает, как бы не попасть под ливень, стоя на краю гибели.

Дорога отвернула от реки, огибая большую гору, возвышавшуюся над Углом. Интересно, где сейчас Ана? Сам боялся, что скоро увидит ее лично. Вдали мелькнул океан, но процессия свернула с дорожки, ведущей к поселку, в сторону убежавшей было реки, и они зашагали к холму, который, понижаясь, уходил в море длинным мысом, формируя естественный волнолом и защиту бухты, на краю которой раскинулся Угол. Скоро последний раскинулся перед Самом во всей своей красе, прижатый к воде большой конусообразной горой, на вершине которой стала видна белая полусфера – копия древних храмов. Обогнув бухту, скелле, Сам, охранники и повозка вышли на плоский длинный мыс, замыкавший ее с востока. Океанский прибой поселился в ушах, под ногами заскрипел песок, теплый ветер смахнул липкую влагу со лба, караван остановился.

Сам безучастно стоял, смотря на далекий горизонт. Оборачиваться было больно – совсем недалеко на спокойной воде бухты покачивалась его любимая яхта, оставшаяся без хозяина. Памятник былой свободе и могуществу, превратившийся в укор его глупости и самонадеянности. Вокруг суетились люди, возница разворачивал повозку, охранники кружили вокруг, словно готовые растерзать его, и только молчаливая девочка скелле молча стояла за спиной, в миллион раз более опасная, чем все охранники мира.