Угол

Я заботливо упаковал любимое устройство в потертый кожаный тубус, забросил его за плечо и, едва не споткнувшись о детали так и не собранного токарного станка, подошел к большому верстаку. Садух, относивший наверх к самолету ящик с провизией, затопал за спиной по лестнице. Я, не желая начинать новые многословные объяснения, поторопился разобрать агрегат, лежавший на потертом дереве столешницы, — навигационный планшет. Собственно, планшет представлял из себя простое устройство для определения угла между направлениями, задаваемыми парой маяков, — подарка моей скелле. Призма, установленная в центре планшета, позволяла совместить звездочки, возникающие в каждом из маячков при наведении их на точки привязки, в одну точку в окуляре. После чего оставалось лишь измерить угол между маяками, стоящими в своих оправках. Дополнительно я настроил возможность измерять еще и угол между плоскостью планшета и горизонтом. Все вместе внешне напоминало секстант, развернутый почему-то в горизонтальной плоскости. Монтаж и настройка устройства заняли у меня изрядную часть времени после возвращения и до сих пор были не завершены. Мало было определить углы — важно было на их основе правильно вычислить свое положение на планете. Сделать это без математической модели поверхности планеты было почти невозможно. Виутих, в свое время очень воодушевленный идеей определять положение на карте по углу между маяками, даже не представлял, сколько непростой математики лежало между одной цифрой, которую давал псевдосекстант, и реальными координатами на карте. Карта — вечная память погибшему монаху, сфотографированная на земной планшет, единственная дарила надежду на успех. Но так как никаких физических параметров планеты у меня все еще не было, то еще предстояло откалибровать результаты, которые я получал после вычислений с реальными точками на этой карте. В настоящий момент мои расчеты уверенно показывали точку на границе долины Дона и Облачного края, где я обретался. Но я был уверен, что стоит мне перелететь подальше, и возникнет неизбежная ошибка, связанная с тем, что множество параметров я вводил наобум, ориентируясь на время в пути, предполагаемую дальность перелетов и прочее. Можете представить, насколько точный диаметр планеты я вывел, пользуясь такими данными. Возня с этим устройством отняла много сил и времени, а его использование без помощи земного планшета было почти невозможно. Всю математику, которую я набросал самостоятельно и чем очень гордился, я завел в программу на планшете — примитивный, но вполне функциональный аналог бухгалтерских таблиц. И теперь мне нужны были реальные данные, мне нужно было измерить ошибки вычислений как минимум в трех различных известных точках на планете, чтобы откалибровать модель. Без этого лететь через океан было бы безумием. Так что возможность поработать с навигатором на крайнем западе континента воодушевляла.

Собирая в коробку устройство, я испытал некоторое смущение, так как, отправляясь к женщине, собиравшейся рожать моего ребенка, радовался возможности настроить механизм, который был нужен, чтобы улететь за океан — почти в другой мир. До этого я как-то не думал о таком аспекте. Да, неожиданная новость разрушила мой уютный мирок, но я не думал о том, что она может угрожать моей цели — цели, которая придавала смысл моему существованию на Мау.

Садух прервал мои раздумья:

— Ну что, все взял? Там еще пару ящиков можно впихнуть!

— Самое важное — запчасти для самолета. Без них я там застряну.

Староста глубоко вздохнул и недовольно пробурчал:

— Ты там в любом случае застрянешь.

Я собирался возразить ему, даже набрал воздуха, мозг успел провернуть свои шестеренки, но все, что я нашелся ответить после небольшой паузы, было:

— Поехали уже.

Широкая деревянная лестница, прячась под отдельным навесом, вела вдоль боковой скалы на просторную крышу. Древесина неизвестной мне породы оставалась некрашеной, открытой всем ветрам и дождю. На Земле бы она уже потемнела, приобретя скучный серый оттенок, — эта же становилась все светлее и светлее, покрываясь от непогоды красивыми синими разводами. Мне нравилась моя крыша — на ней я чувствовал себя как на вершине небоскреба. Во всю свою ширь распахивался горизонт, небо подбиралось ближе и обнимало меня сверху, ожидая, когда я поднимусь к нему навстречу. Далеко внизу простирался мир, ждущий своего исследователя, — серые, бурые, серебристые пятна бесконечного леса, прочерченного следами невидимых рек, прячущихся под высоченными кронами. В принципе, стоя здесь, я как бы летел — далекий лес внизу, плывущие навстречу близкие облака. На старосту, по-видимому, открывающийся вид тоже производил впечатление — он любил сидеть на самом краю деревянной крыши, свесив ноги и потягивая орешек. Вот и сейчас он застыл, уставившись в сторону далекого запада, пока я разгружался и фиксировал ящики в кабине самолета.