Угол атаки

Перед этим он убрал с монитора изображение. Но по неистребимой своей привычке Юрий успел стрельнуть глазами в экран. Он узнал исчезнувший с экрана текст. Он сам переводил с английского и набирал этот текст. Недавно — всего пару недель назад. Это была дословная расшифровка магнитозаписи — разговора полковника Голубкова с человеком по имени Джеф. Разговор шел на английском. Английский язык полковника Голубкова был чудовищным, но — как ни странно — понятным. Поэтому и запомнилась Юрию эта работа, которую он делал по приказу полковника Голубкова.

Все эти мысли в доли секунды промелькнули на периферии сознания Юрия. В реальном же времени он протянул полковнику Голубкову компьютерную распечатку и доложил:

— Шифрограмма от Пастухова.

— А, наконец-то.

Полковник взял из рук Юрия листок, прочитал текст и молча положил листок на стол перед Нифонтовым. Тот мельком взглянул на него и внимательно посмотрел на Юрия:

— Как жизнь, лейтенант? Юрий пожал плечами:

— Нормально, Александр Николаевич. А что?

— Да нет, ничего. Нормально — это хорошо. Ладно, свободен.

Юрий вышел. Голос полковника Голубкова, неожиданно прозвучавший в динамике интеркома, остановил его на пороге приемной:

— Жалко парня. Парень-то вроде хороший.

Нифонтов:

— Надо бы ему сказать.

Голубков:

— Нельзя. Утром сам узнает.

Пауза.

Нифонтов:

— Да, нельзя.

Голубков:

— У тебя интерком включен.

Нифонтов:

— Черт!

Юрий выскользнул из приемной, в коридоре поздоровался с дежурным, выходившим из туалета, и спустился в информационный центр. Невольно подслушанный разговор встревожил его. Речь шла о нем, в этом не было ни малейших сомнений. Почему им жалко его? Что он узнает утром? Ерунда какая-то.

Он прокрутил в памяти весь разговор в кабинете начальника управления. Конечно же ерунда. С чего он, собственно, взял, что говорили о нем? Потому лишь, что он только что вышел из кабинета? Да о ком угодно они могли говорить. О том же Пастухове хотя бы. Они сидели ночью и ждали его сообщения. Поэтому Голубков и сказал: «Наконец-то». Конечно, о Пастухове. И нечего накручивать черт знает что.

Юрий вошел в Интернет, но не испытал обычного чувства азарта и свободного, не скованного ничем полета. Давила какая-то тревожная тяжесть.

Он вышел из Паутины. Два часа ночи. Впереди было еще четыре часа дежурства.

Чтобы хоть чем-то заполнить их, Юрий вызвал на экран текст, который он успел углядеть на компьютере начальника управления. Доступ к нему был защищен уровнем А-1 — кодом высшей степени сложности. Для кого угодно это могло быть препятствием. Но не для лейтенанта Юрия Ермакова.

* * *

"Начало записи.

— Добрый вечер, полковник. Рад вас видеть.

— Здравствуйте, командор. Я тоже. Должен сразу предупредить… — Что вы записываете наш разговор? Ничего не имею против.

— Наши контакты становятся регулярными. Вы уверены, что это разумно?

— Вы правы, это не очень разумно. Но мы не нашли другого способа связаться с вами. В таких ситуациях особенно остро понимаешь, как нам не хватает такого посредника, каким был полковник Мосберг <См. романы А.Таманцева «Рискнуть и победить», «Двойной капкан» (М., 1998).>. Давайте выпьем за него.

— Давайте, Джеф. У нас говорят: помянем.

— Да, помянем. Мы еще не раз будем его вспоминать. Он оставил после себя пустоту. Нам придется ее заполнить. Без его умения и таланта. Но есть доверие. В разумных пределах. Это немного, но не так уж и мало. Вы согласны со мной?

— Да.

— Тогда — к делу.

— Только давайте уйдем отсюда. Для делового разговора здесь слишком шумно.

— И отвлекает кордебалет? Мне говорили, что венгерские девушки очень красивые.

Похоже, так оно и есть. Особенно вон та, справа.

— А мне больше нравится та, что в центре.

— У вас странный вкус, полковник. Это же мужчина.

— В самом деле? Издержки профессии. Всегда стараешься увидеть больше того, что тебе показывают. Это шутка, Джеф. Я уже не в том возрасте, чтобы девушки сильно меня отвлекали. Думаю, что они отвлекают вас.

— Немного. Но мы не можем уйти. Входной билет сюда стоит почти сто долларов.

«Максим-бар» — лучшее кабаре Будапешта. Этот интерьер, между прочим, точная копия парижского «У Максима». Если мы сразу уйдем, это может показаться подозрительным.

— Кому?

— Надеюсь, что никому. Но в таких делах осторожность никогда не бывает чрезмерной. Вам нравится здесь?

— Больше всего мне нравится, что за мой билет в это заведение заплатило правительство США. Моя бухгалтерия в жизни не утвердила бы этот расход. Вы здесь по делам?

— Нет. Я прилетел специально, чтобы встретиться с вами. Мы решили, что Будапешт — самое подходящее место. Давайте посмотрим шоу. После него можно будет уйти.

* * *

Продолжение записи.

— Вам понравилось шоу, полковник?

— У нас это называется эстрадный концерт. Только без девушек между номерами. Я вас внимательно слушаю, Джеф. Полагаю, дело очень серьезное, раз вы специально прилетели из Нью-Йорка, чтобы поговорить о нем.

— Боюсь, что да. Более чем серьезное. И крайне неприятное. Вы отслеживаете ситуацию в Афганистане? Я имею в виду не лично вас, а вашу службу.

— Разумеется.