Угол белой стены

- Та-ак. Все продал, выходит? - Сергея, кажется, нисколько не смутило отсутствие в кармане гашиша.

- Ничего не знаю,- насмешливо пожал широченными плечами Сенька.

- Ты меня, Сеня, все-таки не понял,- Сергей укоризненно покачал головой.- Мы же сейчас карман твой исследуем, найдем следы гашиша, обязательно найдем…

- Подумаешь, следы…

- Вот, вот. И начнем думать - откуда? Гашиш - это дело серьезное, опасное. Мы тебя не отпустим, пока не докопаемся, откуда он у тебя. И прямо тебе скажу: зря ты с ним связался. Выгода от него ой какой невыгодой может обернуться. Я тебе дело предлагаю: выдай все, пока не поздно. Добровольно выдай. За кого ты голову-то решил класть? За кого свободой своей решил расплатиться?

Сенька, нахмурившись, молчал, но на его широкой прыщавой физиономии отразилась мучительная борьба, которую он сейчас вел с самим собой. Потом недоверчиво спросил:

- Отпустишь, говоришь? Сладко поешь, начальник. Я вашу механику знаю.

Сергей пожал плечами:

- А знаешь, то соображай. Гашиш ты отдашь добровольно. Протокол на это составим. Как же после этого тебя задержать?

- А паспорта?

- Это уже не для протокола. Карманную кражу так не оформляют. Сам знаешь.

- Так-то оно так…

Сенька беспокойно заерзал на стуле и снова испытующе поглядел исподлобья на Сергея. Наконец со вздохом сказал:

- Эх, не часто таких начальников встречаешь. Надо пойти навстречу.

- Одолжение делаешь? - понимающе усмехнулся Сергей.- Ну, давай делай. Так где гашиш?

- В одном месте.

- Сейчас поедешь с нашими сотрудниками и добровольно выдашь. Так?

- Ну, так. Чего же сделаешь,- снова вздохнул Сенька.

- А пока скажи, кто тебе его дал на продажу?

- Данилыч дал…

- Ему и паспорта продал?

- А кому же еще? Ему.

- Теперь так, Сеня. Я тебя отпущу, как договорились. Но с одним условием. Три дня из дому не выходить. Сегодня у нас суббота? Так вот, до вторника. Договорились?

- Чего ж поделаешь,- уныло ответил Сенька.- Лучше у матери сидеть, чем у вас.

- Я тоже так думаю. А мы посмотрим, чтобы ты условие не нарушал. И Данилыча чтоб не предупредил.

- Нужен он мне…

Сергей улыбнулся:

- Эх, Сеня, ты ведь еще полезным человеком можешь стать. Только постараться,

- Пробовал, - с неожиданной мечтательностью вздохнул Сенька.- Не получается. Сосет и тянет, то выпить, то украсть. Замучился прямо.

- Понимаю,- согласился Сергей.- Говорят, ребенка трудно воспитать. А уж взрослого перевоспитать еще труднее. Над этим мы бьемся. Представляешь? Ну и общественность, конечно.

- А, общественность,- насмешливо махнул рукой Сенька.

- Не говори. Если стоящие люди попадутся, толк будет.- И уже другим тоном Сергей закончил: - Ну ладно. От философии давай к делу переходить. Сначала запишем твои показания. Свидетельские.- Он сделал ударение на последнем слове.- Насчет Данилыча.

Когда Сенька вместе с сотрудниками наконец уехал, Сергей взглянул на часы. Ого! Полдня прошло. И все-таки следовало повидать Федорова. А потом заняться Алеком. Этого парня Сергей хотел допросить сам, непременно сам. Новые данные о Семенове тут очень помогут.

Он позвонил Лобанову, коротко сообщил о разговоре с Сенькой.

- Докопался, значит,- удовлетворенно констатировал Саша.- Ишь ты, два артиста собрались. Я тебе сейчас машину дам.

На этот раз Сергей не возражал. Надо было спешить.

По дороге он думал о том, что скажет Федорову. Надо, чтобы тот написал Прохорову письмо, как обычно, до востребования. А в Москве за этим письмом посмотрят, и когда Прохоров придет… Неужели Федоров откажется написать? Сашка уверен, что откажется. Найдет, мол, предлог. И тогда… Нет, не может быть. Прохоров существует. Главная фигура теперь Прохоров. Убийство в гостинице, исчезновение Горлиной - все тянется к нему. А Семенов и Алик - это паспорта, мошенничество, ограбление в поезде, гашиш. Что связывает их с Прохоровым? Пока только применение снотворного. Хотя… Стоп, стоп!… Девушка в беличьей шубке! Она знакома с Семеновым, знакома с Алеком, и она же знакома с… Горлиной! Эх, найти бы ее, эту Тамарочку. Но через кого? Горлина исчезла, с Семеновым разговор еще впереди, остается Алек…

А машина тем временем, весело урча, добежала до залитой солнцем, сверкающей от снега улице, словно радуясь вместе с людьми и яркому солнцу, и голубому, без единого облачка, небу, и какому-то вольному, бесшабашному, весеннему ветру, метавшемуся по улице.

И настроение у людей вокруг стало совсем другое. Это было заметно по их энергичной походке, по улыбкам, по тому, как что-то веселое стал насвистывать рядом шофер, и Сергей почему-то подумал вдруг: «А что ж? Все идет нормально. Минула неделя, а уже пройдено полпути к цели. Да, пожалуй, полпути все-таки пройдено». И сам невольно улыбнулся своим бодрым мыслям.

Федоров, к счастью, оказался дома. Когда Сергей изложил ему свою просьбу написать Прохорову, старик, помедлив, сказал:

- Зачем же писать? Семен Трифонович сам приехал. Я ему все рассказал, и он обещал к вам зайти. Очень он насчет Мариночки растревожился. Недоразумение, говорит, тут. Я и телефон ваш дал.