Угол падения

Доминик собрал разбросанное оружие, ткнул носком ботинка сначала одного оглушенного противника, затем другого, убедился, что как минимум в ближайшие пять минут они не потребуют реванша, и, кажется, только сейчас вспомнил о забившемся в угол Клоде Гомаре. Чему тот, разумеется, отнюдь не обрадовался. Глядя вытаращенными от страха глазами на идущего к нему Мичиганского Флибустьера, креатор задрожал еще сильнее и взмолился:

– Пожалуйста, мистер Аглиотти, не стреляйте! Ведь я не сделал вам ничего плохого! Эти двое, они словно с цепи сорвались, а я здесь совершенно ни при чем!..

– Заткнись и слушай! – перебил Доминик скулящего голландца. – Сделаешь все в точности, как я тебе скажу, – останешься жить. Надумаешь обмануть – обработаю так, как обработал недавно толстяка Ньюмена, только не в М-эфире, а наяву. И буду делать это очень – подчеркиваю: о-о-очень! – медленно. Если понял, просто кивни.

Клод за секунду умудрился кивнуть около полудюжины раз – видимо, для пущей убедительности.

– Отлично, – подытожил сицилиец. – Тогда первый вопрос: где сейчас хранится загрузочное досье Грега Ньюмена?

– Там же, где и неделю до этого: на мнемонакопителях моего сентенсора, – ответил Гомар.

– В скольких копиях?

– В двух. Оригинал и та, которую мы используем на Полосе Воскрешения.

– Ты точно уверен, что других копий этого мнемофайла не существует?! – угрожающе навис над креатором Доминик.

– Клянусь вам жизнями моих детей и внуков! – Пожилой голландец сложил перед собой ладони в молитвенном жесте.

– Что ж, если ты сейчас соврал, значит, молись не мне, а Богу, – заметил Аглиотти. – Он тебя, может, и простит, а я – нет… А теперь, старик, садись в свое кресло, включай антенну и слушай, что мне от тебя нужно. И слушай внимательно, потому что допустишь хотя бы мизерную ошибку – назад в реальность ты уже не вернешься…

– Как любезно с вашей стороны, Созерцатель-сан, что вы пригласили меня позавтракать в этот дивный французский ресторанчик. Действительно, пора бы нам после стольких лет делового сотрудничества наконец-то встретиться лично, – благодарно улыбнулась мадам Ихара, допивая кофе и все еще продолжая недоверчиво поглядывать на сидевшую с нами за столиком Викторию. Каори понятия не имела, чем в недавнем прошлом занималась моя подруга, поскольку в этом случае недоверия в глазах представителя «Синъэй» было бы гораздо больше. Просто Кастаньета относилась к тому типу женщин, которых консервативные японки считают слишком свободолюбивыми и независимыми и, как следствие этого, чувствуют себя в их обществе некомфортно. Что, разумеется, Ихара-сан деликатно скрывала, выказывая свое истинное отношение к Наварро лишь такими мимолетными проблесками настороженности во взоре.

– Это вам спасибо, Ихара-сан, за то, что вы так оперативно откликнулись на мою просьбу и пришли сюда, – отвесил я встречный поклон. Мы сидели на террасе одного из недорогих, но респектабельных ресторанов Бульвара, куда я и Викки пришли по указке нашего нового загадочного компаньона, а мадам Ихара была приглашена мной чуть позже. Мы с подругой до сих пор еще толком не пришли в себя и сидели, будто на иголках. Наверное, и вид у нас был соответствующий, потому что, как мне показалось, первым желанием Каори при нашей встрече было вежливо извиниться и уйти. Не исключено, что она и впрямь так поступила бы – мало ли, в какую сомнительную авантюру я ее опять втравлю, – не заикнись я с ходу о том, что у меня припасен для нее некий ценный подарок. Ну или не совсем подарок, учитывая то, что я все-таки собирался попросить у Ихара-сан о небольшой ответной услуге.

На вопрос о том, как я провел последние несколько дней (Каори понятия не имела, известны ли моей спутнице такие подробности, и потому изъяснялась на сей счет лишь обтекаемыми фразами), мне пришлось сначала толкнуть Наварро под столом ногой, дабы подруга не сболтнула ничего лишнего, и только потом ответить так, как полагается. То есть соврать. Весь мой ответ свелся к очередной благодарности за вовремя оказанную поддержку и столь же вовремя отосланный Платту запрос, по которому я якобы и вернулся обратно примерно пару часов назад. Возможно, от проницательной японки не ускользнуло, что я сглаживаю углы, но уверен, она не догадалась, насколько в действительности мне пришлось их сгладить. Иначе даже такая сдержанная женщина, как мадам Ихара, не сумела бы скрыть удивления, почему я до сих пор разговариваю с ней в вежливом тоне. Особенно после того, как с поиском моего М-дубля на Утиль-конвейере возникли «небольшие проблемы».

«Ладно, крошка, проехали», – так сказал бы я по этому поводу Каори, будь мы с ней не деловыми партнерами, а закадычными друзьями. Однако мне пришлось ограничиться лишь дежурными заверениями в том, что «несмотря на мелкие неприятности, в целом мое путешествие по Черной Дыре можно считать удачным». Таковы правила этикета, коих я обязан неукоснительно придерживаться, если, конечно, хочу, чтобы «Синъэй» выполнила мою очередную скромную просьбу.