Угол падения

– Дура! – Леонидов толкнул ее на мятую постель. – Хочешь, наверное, как Лана, закончить молодую жизнь в роли задушенной свидетельницы. Думаешь, люди слепые, не понимают, какой цирк ты тут изображаешь?

– Хам, быдло, нищий огрызок!

– Стареющая шлюха! Психопатка!

Оба перевели дух. Леонидов с опаской приблизился к шипящей женщине.

– Все?

Но это было далеко не все. Возле его носа вдруг мелькнули длинные сиреневые ногти. Алексею с трудом удалось их перехватить, она оцарапала руки, но зато он спас глаз.

– Врезать тебе, что ли, девушка? Соображаешь, куда когти свои суешь? Давай успокаивайся. Ты как стресс снимаешь: пьешь, колешься, нюхаешь? Или просто на балалайке играешь по ночам?

– Ты бы заткнулся, ищейка милицейская. Дай сумочку, там пузырек с таблетками.

– Ого! – присвистнул Леонидов, увидев название. – Не удивительно, подруга, что ты такая нервная. Тебе нужен доктор, а не исповедник.

– Дай сюда. – Она рванула к себе таблетки. – Захочешь настучать, можешь не дергаться, у меня есть рецепт.

– Ну да, и письменное разрешение родителей. Не сомневаюсь, что уж бумагами ты запаслась.

Нора открыла пузырек дрожащими от нетерпения руками.

– А запить, Елена Сергеевна?

– Сок в тумбочке.

– Отлично! Кусаться больше не будем?

– Иди ты…

– Ругаешься ты как-то без выдумки. Неужели это ты Пашу отправила в тот полет?

– Делать мне нечего. Я раньше тебя спать ушла.

– И спокойно легла и уснула?

– Докажи, что не так.

– Я-то докажу. Не одна же ты по ночам в поисках возлюбленного гуляешь, сильфида ты моя неугомонная. Я даже догадываюсь, кто составил тебе компанию.

– Что, все утро в пепельницах копался или в помойном ведре?

– Ну, твоя работа куда грязнее моей. Не сразу же ты вылезла в дорогие шлюхи, была наверняка и дешевкой. Ты Пашу чем шантажировала? Угрожала рассказать о ваших с ним постельных упражнениях или на видео снимала? Это сейчас самый распространенный вид шантажа.

Таблетка подействовала. Нора начала успокаиваться.

– Ничего я не собираюсь тебе докладывать, Леонидов.

– Я и без тебя знаю, что у Павла Сергеева была связь с Калачевой… И прошлой ночью вы друг друга попеременно пасли. Не могла ты спокойно уснуть, пока соперница караулила свою до чертиков напившуюся собственность.

– Сволочь.

– Язык у тебя без костей. Может, подумаешь и будешь отвечать на конкретные вопросы? Когда Калачев увел свою жену, ты спать пошла?

– Да.

– А потом решила проверить на всякий случай? Вернулась и увидела ее с Павлом Петровичем?

– Да.

– Знаешь, Елена Сергеевна, моя жена уже в пятом классе учит детей отвечать на вопросы развернутыми предложениями. Постарайся вспомнить детство. Кто еще в это время бодрствовал?

– Не помню. Эльза с Лизой, кажется, еще сидели, – зевнув, сказала Нора, – Манцев, Маринка со своим мальчиком. Этот смазливый плейбой тоже крутился возле какой-то юбки. И Пашка со стервой Катькой обжимался.

– Ты что, скандал устроила?

– Ха! Стану я зря эмоции расходовать. Просто вывела Катьку в боковую комнату поговорить.

– Поговорили?

– Она плохо соображала, мычала как корова. Катька вообще много пьет, когда мужа нет поблизости. Я пробовала ее трясти, но что толку объясняться с невменяемой?

– И долго ты с ней общалась?

– Я сразу поняла, что у них уже ничего не получится в эту ночь, позвала мужиков, и мы ее отвели обратно к мужу.

– И ты спокойно удалилась спать?

– Ну хорошо. Еще мы. с Катькой выпили на брудершафт, и я бросила в ее стакан свою таблетку, чтобы скорее отрубилась. Устраивает?

– Ты что, ненормальная? А если бы ей стало плохо?

– Как видишь, не сдохла. Ненаказуемо.

– Больше никому свое зелье не бросала?

– А что?

– У меня осталось бы гораздо меньше подозреваемых. Неужели Калачева выпила, да еще на брудершафт?

– Ты знаешь, что пьяные склонны мириться с заклятыми врагами. Кайф у них такой особый. Ну а теперь, если закончил свои расспросы, уходи, я посплю.

– Скоро машина приедет и катафалк. Ты в город поедешь?

– Поеду. Должен же кто-то сообщить его родителям. Да и не совсем я ему чужая, надо подумать о похоронах. Отпустишь, следователь?

– Убирайся. Думаю, что неделю здесь никто и не выдержит, все разбежимся. Пропали серебряковские денежки.

– А ты за нее не переживай. И если хочешь знать мое мнение, то это Иванов Пашу кокнул.

– Все это утверждают, но никто не видел. Ты-то с чего на управляющего хочешь наехать?

– Не твое дело. Но против него я все, что угодно, покажу.

– Ты злишься, что фирма из рук уплыла? Да, знатная была кормушка.

– А почему была?

– Просто, похоже, смерть Павла Петровича свела твои дивиденды к нулю.

– Это только ты так считаешь. Но я в тираж еще не вышла. Я еще им всем покажу! Мое время только начинается, запомни это, мент.

Леонидов счел нужным запомнить на всякий случай этот факт. Нора уже засыпала: норовила упасть то на подушку, то в его объятия. Он понял, что больше ничего от Норы не услышит, и вышел из комнаты.

Когда Алексей выходил из одиннадцатой комнаты, неожиданно приоткрылась дверь в соседнем двенадцатом. Испуганная мадам Калачева высунула в проем двери голову. Леонидов хотел было пройти мимо, но женщина выскочила и вцепилась в его рукав: