Угол падения

Андрей, скрипнув зубами, проглотил и эту оскорбительную иронию.

– И ты хочешь на ней жениться?

– Ну разве я могу отказать такой девушке?

– Значит, ты любишь ее настолько, чтобы простить всех мужиков, в том числе и меня, и прощать всю оставшуюся жизнь?

Теперь Серебряков перестал смеяться:

– Ты что, с ней спал?

– И не только я. – Андрей не случайно втирался в доверие к близким друзьям Александра: кто-то поведал ему ту историю с матерью Серебрякова, и теперь Елистратов безошибочно бил по больному месту.

– Врешь! – Серебряков вцепился ему в горло. Андрей с трудом выдержал, чтобы не сорваться и не потерять самообладание. Он только слегка ослабил хватку и прохрипел:

– Спроси у мужиков. Имена назвать? Саша отпустил его, вытер пот.

– Она не шлюха.

– А ты проверял? Сколько мужиков я из ее комнаты выволакивал ночью! Да весь факультет об этом говорил. – Андрей знал, что многие хвастались тем, что провели ночь с Ладой, и при случае не стали бы этого отрицать.

– Как же ты тогда на ней женишься?

– Потому что я-то люблю ее настолько, чтобы простить все. Люблю, понимаешь? Мне плевать, что и с кем до меня было, и я могу удержать ее потом. А ты сможешь каждый день доказывать красивой женщине, что ты самый лучший? Вокруг нее всегда будет толпа. Думаешь, что любовь Лады вечна? Погоди, приглядится, увидит, что ты ни с чем пирог, и начнет крутить хвостом. Замашки у нее еще те. Ну что, не передумал?

Серебряков молчал долго.

– Она все равно за тебя не выйдет, Елистратов. Даже если я на ней не женюсь, у вас все кончено.

– А это уж мои трудности. И ты, если хочешь от Лады избавиться, лучше сделай так, чтоб наша свадьба состоялась. В твоих же интересах. Если мы поженимся, я увезу Ладу в семейное общежитие и вы вообще не будете встречаться. А то она тебя живо окрутит.

Красивая баба, она как водка: знаешь, что вредная, а все равно тянет напиться.

– Ты же не пьешь, философ. Слушай, а может, ты врешь мне тут все? А?

– Иди. Проверь. Иди к ней в общежитие, спроси у соседки, что она скажет про твою прелесть. Послушай.

– Почему же ты на ней женишься?!

– Считай, что я дурак. Ну что, договорились?

– Чего тебе от меня надо?

– Напиши пару прощальных слов и сваливай. А мы тут сами разберемся.

– Я не хочу ничего писать этой женщине.

– Придется. Как же она узнает, что ты сбежал? Будет ждать, надеяться. Нехорошо девушку в неведении держать. Напиши два слова: мол, прощай, выходи замуж.

– Может, счастья еще пожелать? Идите вы все… – Серебряков схватил тетрадь с лекциями. Вырвал лист, что-то написал, порвал, вырвал еще один. Наконец, черкнув пару слов на клочке бумаги, протянул Андрею: – Передай этой…

Потом он полез под кровать и достал спортивную сумку, обернулся к Елистратову:

– Все? Можешь уматывать отсюда, я на вокзал.

– Так ничего уже не ходит, ни электрички, ни автобусы.

– Ничего, я пешком.

Они вышли вместе. Елистратов проследил, как Саша зашагал по темному шоссе в сторону станции, и, усмехнувшись, пошел спать. То, что Андрей сделал, был первый в жизни подлый поступок, но он ни о чем не жалел, мысль о том, что просто восстановлена справедливость, помогала не сомневаться в его правильности. Логика восторжествовала над безрассудностью и импульсивностью, расчет оказался верен.

А дальше все было просто: Лада сама упала в его объятия, и свадьба состоялась в положенный срок. Все последующие годы совесть никогда не мучила Андрея: он безумно любил жену, она родила ему прекрасного сына, дела шли успешно, чему помогал верный расчет и все та же неизменная логика. Лада привыкла к Андрею, постепенно он приучил ее к своим ласкам, своей страсти, и казалось иногда, что она отвечает искренне. Мир приобретал определенные устойчивые очертания. Семья была внутри него, как стержень, как опора, на которой держалось все. Остальные люди и события вращались вокруг, иногда меняя орбиты, но не приближаясь ближе, чем было дозволено. Лада была закутана в кокон домашнего хозяйства. Магазины, ребенок, уборка, готовка, стирка поглощали поначалу все ее время. Когда появились деньги и приходящая домработница, время стали съедать парикмахерские, тренажерные залы, массажистки и портнихи.