Уголек в пепле

На кухне слышались шаги – Кухарка готовила завтрак. Если старуха встала, то Иззи вскоре появится. Я быстро оделась, надеясь застать ее прежде, чем Кухарка загрузит нас дневной работой. Иззи наверняка знала секретный ход в школу. Но оказалось, она уже ушла по поручению Кухарки.

– Она не вернется до обеда, – сообщила мне та. – И тебя это не касается.

Старуха кивнула на черный альбом, что лежал на столе.

– Комендант велела, чтобы прежде чем приступишь к другим своим обязанностям, ты отнесла этот альбом Спиро Телуману.

Я сдержала стон. Мне придется ждать, пока смогу поговорить с Иззи.

Когда я добралась до Телумана, то с удивлением увидела, что дверь в кузницу открыта, а в горне горит огонь. Сам кузнец колотил молотом по раскаленной докрасна стальной заготовке. Пот струился по его лицу, капая на прожженный жилет. Рядом с ним стояла девушка из племени кочевников. Подол ее розового платья украшали крошечные круглые зеркальца. Девушка что-то сказала, но я не расслышала ее слов сквозь грохот молота. Телуман кивнул мне в знак приветствия, но продолжил разговор с девушкой.

Наблюдая за ними, я поняла, что она старше, чем я подумала сначала. Возможно, ей лет двадцать пять. Черные шелковистые волосы были заплетены во множество косичек, замысловато перевитых ярко-красными нитями. Ее тонкое лицо в первый миг показалось смутно знакомым. Затем я узнала ее: это она танцевала с Витуриусом на Лунном Фестивале.

Она пожала руку Телумана и дала ему мешочек с монетами. Затем смерила меня оценивающим взглядом, задержавшись на рабских браслетах. Я отвела глаза, и она вышла из кузницы.

– Ее зовут Афия Ара-Нур, – сказал Спиро Телуман. – Она – единственная женщина-вождь среди кочевников. И к тому же одна из самых опасных женщин, какие тебе когда-либо встречались. И одна из самых умных. Ее племя снабжает оружием маринскую ветвь Ополчения книжников.

– Зачем вы мне это рассказываете?

Что с ним не так? За такие сведения меня убьют. Спиро пожал плечами.

– Большую часть оружия для нее сделал твой брат. Думал, тебе захочется узнать, для чего он трудился.

– Нет, я не хочу знать. – Почему он не понимает? – И не хочу связываться ни с чем, что бы вы ни делали. Все, что я хочу, это чтобы жизнь вернулась на круги своя. До того, как мой брат стал вашим учеником. До того, как Империя упекла его в застенки.

– Ты с тем же успехом можешь хотеть, чтобы исчез вот этот шрам, – Телуман кивнул на верхние расстегнутые пуговицы плаща и обнажившуюся букву К, оставленную Комендантом. Я поспешно запахнулась.

– Ничто и никогда не поворачивается вспять, не становится так, как было. – Он перевернул щипцами кусок металла, который обрабатывал, и продолжил отбивать. – Если бы Империя выпустила завтра Дарина, он пришел бы сюда и снова начал делать оружие. Его судьба – сделать все возможное, чтобы его народ избавился от гнета. А моя – помочь ему в этом.

Я так рассердилась на предположение Телумана, что не подумав бросила:

– Так теперь вы спаситель книжников? После того, как годами создавали оружие, что нас и поработило?

– Я живу со своим грехом каждый день. – Он отбросил щипцы и повернулся ко мне. – Я живу с грузом вины. Но существует две разновидности вины, девочка: одна – та, что топит тебя, пока ты не станешь никчемным, и вторая – та, которая воспламеняет твою душу новой целью. В тот день, когда я сделал последнее оружие для Империи, я мысленно провел черту. Я больше никогда не буду делать оружие для меченосцев. От моих рук больше не прольется кровь книжника. В день, когда я выковал последний меч для Империи, я мысленно нарисовал черту для себя, и я не пересеку эту черту, скорее умру. – Он сжимал в руке молот точно оружие. Жесткое угловатое лицо горело едва сдерживаемым пылом.

Так вот почему Дарин согласился быть его учеником. В свирепости этого человека виделось что-то от нашей матери, а в том, как он держался – что-то от нашего отца. Его страсть подлинна и заразительна. Когда он говорил, мне хотелось ему верить. Он протянул ладонь:

– Ты что-то принесла?

Я отдала ему альбом.

– Вы сказали, что умрете скорее, чем перейдете черту. И все же согласились делать оружие для Коменданта.

– Нет. – Спиро внимательно просмотрел альбом. – Я притворился, что буду его делать, чтобы она продолжала посылать тебя сюда. Пока она думает, что я в тебе заинтересован, что она получит телуманский меч, она не нанесет тебе непоправимого вреда. И, возможно, я смогу уговорить ее продать тебя мне. Затем сломаю эти проклятые штуки и освобожу тебя.

Он кивнул на мои браслеты. К моему удивлению, Спиро вдруг отвернулся, словно смутившись.

– Это меньшее, что я могу сделать для твоего брата.

– Его собираются казнить, – прошептала я. – Через неделю.

– Казнить? – переспросил Спиро. – Невозможно. Если бы его собирались казнить, он бы тогда все еще был в Центральной тюрьме, а его перевезли оттуда. Куда – я не знаю. – Телуман прищурился. – Как ты узнала, что его собираются казнить? С кем ты говорила?