Уголек в пепле

Мэйзен фыркнул, но от упоминания о печально известной северной тюрьме по телу пробежал озноб. Во время допросов в Кауфе добивались лишь одного: заставить пленного страдать как можно сильнее перед смертью. Мои родители погибли в Кауфе. Моя сестра, а ей тогда было всего двенадцать, тоже там умерла.

— К тому времени, как ты отправишь свой первый отчет, — продолжил Мэйзен, — я смогу сообщить тебе, где находится Дарин. Когда твое задание будет выполнено, мы освободим его.

— А потом?

— Мы снимем с тебя рабские браслеты и вызволим из Академии. Обставим все как самоубийство, чтобы тебя не разыскивали. Если пожелаешь, сможешь вступить в наши ряды. Или же переправим вас обоих в Маринию.

Мариния. Свободная земля.

Чем бы я только не пожертвовала, чтобы сбежать вместе с Дарином туда, где нет меченосцев, масок, Империи. Но сперва я должна выполнить шпионскую миссию и выжить. Я должна выжить в Блэклифе.

Кинан покачал головой, но бойцы, что окружали меня, кивнули. Это Иззат, говорили они.

Я замолчала, будто размышляя, хотя приняла решение сразу, как поняла, что отправиться в Блэклиф — это единственный способ вернуть Дарина.

— Я согласна.

— Хорошо, — Мэйзен не выглядел удивленным. Подумалось даже, неужели он заранее знал, что я соглашусь? Он заговорил громче, чтобы слышали все. — Кинан будет тебя инструктировать.

Лицо молодого человека стало еще мрачнее, если такое вообще возможно. Он сжал губы, будто не хотел разговаривать.

— У нее руки и ноги изрезаны, — заметил Мэйзен. — Обработай ее раны, Кинан, и расскажи все, что ей понадобится знать. Она уходит в Блэклиф сегодня вечером.

Мэйзен вышел, сопровождаемый членами своей фракции. Тэрик потрепал меня по плечу и пожелал удачи. Его союзники засыпали меня советами: никогда не надейся на своего инструктора. Не доверяй никому.

Они всего лишь хотели помочь, но это давило, и когда Кинан растолкал толпу, чтобы забрать меня, я испытала нечто сродни облегчению. Он кивнул головой в сторону стола в углу пещеры и направился туда, не дожидаясь меня.

Яркий свет, который освещал стол, лился из небольшой трещины в скале. Кинан наполнил миски водой и порошком, в котором я опознала танин. Одну он поставил на столешницу, вторую — на пол. Я почистила руки и ноги и сморщилась, когда танин проник в порезы — отметины, оставшиеся после катакомб.

Кинан наблюдал молча. Под его пристальным взором я почувствовала себя неловко, особенно от того, что вода так быстро стала черной от грязи. Потом разозлилась на себя за свой стыд.

Затем Кинан сел за стол напротив меня и взял мои руки. Я ожидала, что его руки окажутся грубыми, но они хоть и не были нежными, но и грубыми их не назвать. Пока он рассматривал мои порезы, я перебирала в голове десятки вопросов, которые хотела задать ему. Но все они не позволили бы ему счесть меня сильной и способной, скорее он подумал бы, что я — беспомощное дитя. Почему ты ненавидишь меня? Что я тебе сделала?

— Тебе не нужно было соглашаться… — Он сосредоточил все внимание на моих ранах, втирая обезболивающую мазь в один из глубоких порезов. — …на это задание.

Ты это уже и так ясно показал, болван.

— Я не предам Мэйзена. Я сделаю то, что должна.

— Уверен, что ты попытаешься.

Меня ужалила его резкая прямота, хотя и было очевидно, что у него нет никакой веры в меня.

— Эта женщина беспощадна. Последний человек, которого мы отправили туда…

— Думаешь, я горю желанием шпионить за ней? — вскипела я.

Кинан с удивлением поднял на меня глаза.

— У меня просто нет выбора, если я хочу спасти единственного родного человека, который у меня остался. Поэтому… — Замолчи, мне хотелось сказать. — Не усложняй все еще больше.

Что-то вроде смущения промелькнуло в его лице, и презрения в его взгляде поуменьшилось.

— Извини, — сказал Кинан неохотно, но даже такое извинение лучше, чем совсем никакое. Я порывисто кивнула, подметив в то же время, что его глаза не голубые и не зеленые, а насыщенно-карие.

Ты увидела его глаза, Лайя. А значит, ты в них смотришь. А значит, ты должна прекратить в них смотреть. Запах мази щипал ноздри, и я сморщила нос.

— Это чертополох? — спросила я.

Он пожал плечами, и я взяла из его рук бутылек и еще раз понюхала.

— В следующий раз попробуйте лимонник. По крайней мере, он не пахнет как козий навоз.

Кинан взметнул огненную бровь, обматывая мне руку марлей.

— Ты разбираешься в лекарствах? Полезное умение. Твои дедушка с бабушкой были лекарями?

— Дедушка. — Было больно говорить о Поупе, и я надолго умолкла, потом продолжила: — Он взялся учить меня по-настоящему всего полтора года назад. А до этого я просто смешивала лекарства для него.

— Тебе нравится это дело? Лечить?