— Мне не по себе, когда ты так расхаживаешь, — хмуро глядела на его Фэллон, прислоняясь к двери ванной. — Хватит. Не нервничай.
Чарли слабо улыбнулся ей, она отвлекла его от последнего воспоминания о Майке. Жуткое воспоминание. Он все еще расхаживал и посмотрел на часы. Шесть пятнадцать.
Блин.
Игривый стук в дверь заставил их с Фэллон переглянуться. Они застыли, пытаясь понять, что делать. Фэллон кивнула.
Чарли тихо, чтобы не слышали за дверью, пересек комнату и заглянул в глазок. Он нахмурился. Никого. Тревога охватила его, он сжал ручку двери и стал открывать ее, магия кипела на пальцах. Чарли словно ударило порывом сильного ветра, он отшатнулся, и вспышка цвета пронеслась в комнату. Он ошеломленно развернулся, его глаза расширились при виде высокой худой женщины рядом с Фэллон. Она выглядела просто: бледная кожа, рыжие волосы… желтые глаза. Желтые глаза?
— Меня ищешь? — ухмыльнулась она, Чарли узнал лабарту, Акашу, а она уже сжала руками голову Фэллон.
ТРЕСК.
Тонкая шея Фэллон сломалась, жизнь покинула ее тело, обмякшее пустой оболочкой на полу. Чарли в ужасе смотрел на мертвую девушку.
Он подавил волну тошноты, прислонился к стене.
— Теперь ты хочешь отомстить мне за двоих, мальчик.
Тяжело дыша, Чарли оттолкнулся от стены, повернулся к ней, его ладонь проникла в карман сама по себе, ведь его разум онемел от шока. Акаша была слишком быстрой. Она ушла, и по нему снова ударил ветер. Чарли стоял мгновение, тело Фэллон в стороне будто просило посмотреть на него.
Но он сжал пальцами изумруд.
«Найди ее, — прошептал он, его гнев был тихим, но не угасал. — Найди ее», — огонь перипатоса охватил Чарли, он закрыл глаза, готовясь к резне.
28
Ари смотрела, как Майкл Ро утешал рыдающую жену, пока дядя Фэллон, Джерард, и Джейкоб Балендин устраивали тело Фэллон в деревянном ящике с одеялами. Они укрыли его Мантией, покидая мотель, использовав кусочек изумруда, что хранился в гильдии Ро.
Джей сжимал плечо Ари, утешая, но она онемела. Тело Фэллон выглядело таким хрупким, милое лицо, полное задора, было бледным и пустым. Ее там больше не было.
Это было слишком.