Уголовная защита

Такое обращение защитника может поставить председательствующего в большое затруднение. Если только определение суда не было безупречно основательным, это затруднение отразится на его заключительном слове и у присяжных останется представление о несправедливом стеснении законных прав подсудимого.

Бывает и то, что защитник, подробно доказав присяжным, что подсудимый виновен в легчайшем преступлении, забывает просить суд о постановке дополнительного вопроса; между тем судьи не всегда бывают склонны поставить его от себя под тем предлогом, что присяжным известно и разъяснено их право требовать такого вопроса, если бы они признали это нужным. А потом оказывается, что присяжные хотели согласиться с защитником, но стеснялись возвращаться в залу или, дав снисхождение подсудимому и отвергнув несущественный признак преступления, были убеждены, что вполне удовлетворили адвоката.

Сенатскими решениями к 751 ст. у.у.с. давно и категорически установлено, что в тех случаях, когда подсудимый сознался в совершении преступления менее тяжкого, чем предусмотренное в обвинительном акте, и защитник указал на это обстоятельство в своей речи, постановка вопроса о виновности в этом преступлении обязательна для суда, так как такой вопрос не может не быть признан вытекающим из судебного следствия и прений сторон (1874 г. № 723 по делу Сова и др.). Это разъяснение сената дает в руки защиты драгоценный и неотразимый способ борьбы с обвинением. Но молодые защитники не всегда умеют пользоваться им. Подсудимый предан суду за грабеж. На вопрос председателя по 679 ст. у.у.с. он отвечает, что виновным себя не признает. Из его объяснений по поводу свидетельских показаний видно, что он считает себя виновным в краже, но он не высказывает этого прямо, не зная, что это необходимо сделать. Защитник убедительно доказывает, что грабежа не было и требует дополнительного вопроса о краже. Суд совещается и отказывает на том основании, что вопрос не вытекает из обстоятельств дела. Это постановление не подлежит поверке в кассационном порядке. Если бы защитник предупредил об этом подсудимого и тот своевременно заявил: «Признаю себя виновным в краже», суд не мог бы отказать в дополнительном вопросе.

Кр. Павлов обвинялся в убийстве в драке кр. Иванова. Следствием было установлено, что Иванов перед тем нанес подсудимому топором рану в плечо; присутствовавшие вырвали топор у Иванова, а Павлов бросился на него и несколько раз ударил его поленом. На суде Павлов, не отрицая факта, утверждал, что не имел намерения лишить жизни пострадавшего. В своей речи защитник говорил о превышении необходимой обороны и просил поставить вопрос по 1467 ст. улож. о нак. Суд признал, что этот вопрос не вытекает из судебного следствия и отказал. Если бы подсудимый сказал: «Я бил его, потому что боялся, что он убьет меня, чтобы спасти свою жизнь», вопрос был бы поставлен (заседание СПБ. окр. суда 27 января 1909 г.).

Когда вы предполагаете просить суд о дополнительном вопросе, имейте в виду, что вам могут отказать. Что из этого следует? То, что надо вразумительно разяснить основания к этому ходатайству еще во время защитительной речи: присяжные будут знать, что ваше требование, хотя и признанное неуважительным, имело разумные основания.

Защитнику следует заранее обдумать возможные видоизменения обвинения, заготовить текст предполагаемых им дополнительных вопросов и старательно проверить их карательные последствия. Иначе легко ошибиться.

Двое подсудимых обвинялись по 4 п. 1453 ст. ул. Обстоятельства дела были очень неясны. Защитники доказывали, что раны были нанесены пострадавшему не с целью ограбления и без умысла на убийство. Это было совершенно правильной защитой, ибо при применении к подсудимым 2 ч. 1484 ст. улож. и 169 ст. уст. о нак. они подлежали бы арестантским отделениям на три или три с половиною года вместо бессрочной каторги или, при снисхождении в полной мере, каторги на десять лет. Когда суд огласил проект вопросов, защитники просили перерыва для их обозрения. После совещания друг с другом один из них заявил ходатайство о дополнительных вопросах по 1634 и 1484 ст. улож. Председатель спросил, по какой части 1484 статьи; защитник ответил – по первой. Загляните в уложение, читатель, и вы увидите, что наказание за «разбой, соединенный со смертоубийством, хотя и без прямого на оное намерения» установлена по 1634 и 1 ч. 1459 ст. каторга от 8 до 12 лет, а по 1 ч. 1484 ст., т.е. если смерть последовала от ран или увечий, причиненных с заранее обдуманным намерением, также каторга от 8 до 10 лет. Много ли могли выиграть подсудимые от таких вопросов?