Уголовного розыска воин

В литературе и кинофильмах начальнику Московского уголовного розыска часто отводится третий план. Лишь когда рассказывается об оперативных совещаниях, он встает во весь рост, приближается к зрителю. На него направлены лучи прожекторов, а он произносит земные слова и вновь уходит в тень. Кто он, этот человек? Какими обладает личными качествами? Каким путем пришел к своему высокому посту?

И захотелось мне ответить на эти и подобные им вопросы в биографически точном рассказе об Алексее Алексеевиче Кошелеве — генерал-майоре милиции в отставке, бывшем начальнике МУРа. Мне легко писать о нем, потому что знаю Алексея Алексеевича давно, когда-то работал вместе с ним.

Листки автобиографии из личного дела Кошелева, которые мне удалось полистать, прочесть почти невозможно. Чернила настолько выцвели, что отдельные слова вообще не разобрать. К биографии приложены документы. Справка Череповецкого отдела народного образования говорит о том, что А. А. Кошелев с 1919 по 1922 год находился в детском доме. Справка обстоятельная, в ней целый рассказ о том, как вел себя воспитанник, как организовал первую комсомольскую ячейку в детском доме, который помещался в стенах бывшего череповецкого монастыря.

А вот эта справка, выданная интернатом в 1923 году, свидетельствует о том, что Кошелев успешно закончил школу второй ступени и ему за отличную учебу вручена путевка в вуз. На весь выпуск интерната таких путевок было всего две. Под справкой обнаруживаю уведомление, датированное тем же годом: Кошелев зачислен студентом на факультет общественных наук Петроградского государственного университета.

Продолжаю перелистывать бумаги. Ага, вот удостоверение, выданное череповецким губернским судом. Оно свидетельствует о том, что А. А. Кошелев в течение двух лет работал народным следователем, приобрел практические навыки, самостоятельно расследовал сложные преступления и руководил следствием и дознанием в 12 закрепленных за ним волостных отделениях милиции. Уволен в связи с призывом в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию.

Демобилизовался Алексей Кошелев в 1929 году из Красной Армии, но в Череповец не вернулся. В том же году в Ленинграде его приняли в милицию агентом третьего разряда. С этой должности и начался его долгий, очень долгий путь работника уголовного розыска. Здесь же, в папке с личным делом Кошелева, хранится газетная статья «Трудный поиск». Начинается она так:

«Осенью 1931 года в Ленинграде четверо молодых людей, вооруженных револьверами, почти ежедневно врывались в булочные и, угрожая оружием, забирали выручку. Ленинградский уголовный розыск сбился с ног, отыскивая налетчиков, но они после очередного ограбления всякий раз исчезали, не оставляя следов. Дерзкая четверка казалась неуловимой, и руководство угрозыска вынуждено было прибегнуть к необычным мерам. Ко многим булочным стали ежедневно направлять сотрудников в надежде схватить преступников с поличным...»

Уходил в засаду к «своей булочной» и молодой сотрудник Алексей Кошелев. Двух помощников, переодетых в штатское милиционеров, он прятал в парадном жилого дома, а сам устраивался в подворотне, откуда хорошо просматривался хлебный магазин и можно было сразу заметить налетчиков.

Зайдя после очередного такого дежурства у «подшефной» булочной на площадь Урицкого в уголовный розыск, он застал своего непосредственного начальника Петра Прокофьевича Громова возле большой карты Ленинграда. Карта была испещрена вколотыми в нее булавками с черными флажками — отмечались места ограблений булочных. Их было много, этих флажков, и все они прижимались к Московско-Витебскому вокзалу. Громов, продолжая рассматривать карту, сказал Кошелеву, что члены первой бригады, ведущей поиски бандитов, считают, будто четверка появляется из пригорода, и спросил, какого, интересно, мнения об этом он, Кошелев.

Алексей хорошо знал своего начальника, чтобы высказывать необоснованные предположения, и вместо ответа попросил разрешения еще разок поговорить с некоторыми свидетелями, может, они припомнят какие-то новые детали...

На следующий день Кошелев побывал во многих местах, говорил с покупателями, продавцами, с людьми, которые оказались случайно на месте ограбления. Все они хорошо запомнили бандитского главаря и еще раз подтвердили приметы, которые уже были известны сотрудникам уголовного розыска. Главарь носил короткое демисезонное пальто цвета маренго с маленьким бархатным черным воротником, темные широченные брюки последней моды «Оксфорд» и коричневые остроносые туфли «джимми». Мичманку, бандит так надвигал на лоб, что маленький лаковый козырек прикрывал глаза. Рассказывали, что держался главарь вежливо. Подходил к кассе, открывал маленький спортивный чемоданчик и говорил: «Прошу». Это «прошу» повторял при трех налетах и только при четвертом добавил: «Прошу деньги». Три женщины, мимо которых проходил бандит, утверждали, что от него сильно пахло одеколоном.