Вот вам пример из жизни: неизвестными людьми в масках и камуфляже похищается отличный стрелок (снайпер), он сопротивляется, его бьют, перевозят на крышу одного из домов и с угрозой его убить заставляют выстрелить в некоего человека, когда тот появится. Ему обещают, что как только он выстрелит и попадет – он будет немедленно отпущен, а если не выстрелит или выстрелит, но не попадет – убит. Человек появляется, и стрелок в него стреляет. Стрелка в итоге задерживают сотрудники нашей известной спецслужбы. Что это такое? Физическое принуждение? Разве факт того, что его похитили, избили, связали, привезли и дали в руки винтовку говорит о том, что не выстрелить он уже не мог? А держали винтовку в его руках и целились его глазами – тоже за него? Да, частично это можно признать физическим принуждением. Но в принципе мы имеем дело с психическим принуждением. Мог ли стрелок, приведенный на крышу, руководить своими действиями, например – не стрелять? Какова степень избирательности его поведения – без морали и прочего – строго в рамках закона? Мог ли он не стрелять? Не физически, психически – был ли у него выбор? Стал ли он орудием чужой воли? Была ли эта чужая воля для него НЕПРЕОДОЛИМОЙ СИЛОЙ? Уместно ли тут применение данной статьи? Да, часть 2 – со ссылкой (как вы видите в статье) на статью 39 – о «крайней необходимости». А была ли это «крайняя необходимость»? А вы посмотрите – что такое «крайняя необходимость»:
В чем заключалась опасность? В том, что стрелка убьют. Мог ли стрелок устранить эту опасность иначе, чем выстрелив в того, в кого принужден (ну а как? Он не имел физической возможности выстрелить даже в себя)? Нет, не мог. Если бы он не выстрелил – его убили бы. Что так – смерть человека, что так – смерть человека. Было ли это «превышением пределов крайней необходимости»? «Правомерно» ли он променял свою смерть на чужую? Ну, если он был уверен в том, что 1) если он не убьет, то его убьют и 2) если он убьет – то его отпустят – то… возможно, что и правомерно. Я целенаправленно не даю точного четкого ответа, потому как в воображаемых примерах они не всегда уместны и не всегда возможны, нужны факты.
То, что я написал – основано на идеологии как таковой. Любая наука идеологична (я не стал бы историю считать идеологичной наукой хотя бы потому, что сначала надо определиться с тем, является ли история наукой). Наука уголовного права (на которой строится Уголовный кодекс) – тоже идеологична. В вышеприведенном примере есть тонкая грань между одной квалификацией и другой. В одной стране в одну эпоху действия этого стрелка были бы признаны преступлением, в другой стране и в другую эпоху – нет…
Обоснованный риск
Вы, читатель, изобрели новый вид парашюта, и вам хочется его испытать. Но любой испытатель может погибнуть… Рискованно. Но цель – общественно полезная… А вот был такой случай (случай дурацкой смерти): родители примерно семилетнего ребенка нашли у него в игрушках лимонку – точь-в-точь как настоящую – и решили проверить – настоящая ли она. А как проверить? Они выдернули чеку и стали ждать – не взорвется ли лимонка. Лимонка взорвалась. Это риск или взбалмошная дурость? (Человек обычно не видит мира, а видит то, на что он запрограммирован, и не слышит других людей и ожидает от мира только того, что с ними уже происходило, как в вышеприведенном примере, они до такой степени были уверены в том, что игрушка не настоящая, что рассуждать логично не могли, такое встречается сплошь и рядом).
Что такое вообще «риск»? Риск – это действие наудачу в надежде на счастливый исход. Не с расчетом на счастливый исход, а с надеждой на него: при риске никаких причин для счастливого исхода может и не быть совсем: на то он и риск… например, при испытании новых лекарств, при так называемом «покорении космоса».
Риск – движитель развития. Ребенок, осваивая мир, постоянно рискует, каждый день он делает то, чего не делал еще никогда, и его не остановить: это естественная природная установка, которая, возможно, даже фундаментальнее любого безусловного рефлекса. Взрослый же человек, скрывшись от природы в бетонной коробке, часто замыкается в уютной раковине и благополучно в ней разлагается.