Уголовный процесс

На основании положений теории права при конкуренции норм равной юридической силы применению подлежит норма, принятая позднее, если нет специальных оговорок. Конституционный Суд, рассматривавший вопрос о конституционности ст. 7 УПК, выработал правовую позицию, согласно которой при решении вопроса о приоритете конкурирующих уголовно-процессуальных норм равной юридической силы необходимо учитывать ряд критериев, в том числе и основной предмет регулирования данного нормативного акта. В этом смысле УПК имеет приоритет перед иными федеральными законами. Однако в первую очередь Конституционный Суд требует учитывать уровень защиты прав человека как высшей ценности.

Поэтому при равной юридической силе нормативных актов, содержащих нормы уголовно-процессуального права, применяться должен тот федеральный закон, где права человека защищаются в большей степени[43].

При этом следует иметь в виду, что, согласно положениям теории права, если нормативный акт имеет большую юридическую силу, должны применяться положения, закрепленные именно этим актом. Иначе говоря, если какое-либо уголовно-процессуальное отношение урегулировано федеральным конституционным законом иначе, чем в УПК, следует применять нормы федерального конституционного закона.

Кроме того, уголовно-процессуальные отношения не могут регулироваться нормативными актами ниже уровня федеральных законов. Объясняется это возможностью существенного ограничения конституционных прав и свобод личности в ходе уголовного судопроизводства, широкого применения государственного принуждения к участникам уголовного процесса.

Такого рода вмешательство в конституционно охраняемую сферу возможно лишь на основании положений федерального закона, обеспечивающего единообразие уголовно-процессуальной деятельности на всей территории России. В соответствии с положениями Конституции процессуальное законодательство, включая уголовно-процессуальное, относится к исключительной компетенции Российской Федерации (п. «о» ст. 71 Конституции), а в соответствии с ч. 3 ее ст. 55 права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Таким образом, нормативные правовые акты органов исполнительной власти, а также субъектов Российской Федерации, приказы и указания Генерального прокурора Российской Федерации[44] не являются источниками уголовно-процессуального права, т. е. в них не содержатся нормы, регулирующие производство по уголовным делам, соблюдение которых определяет законность уголовно-процессуальной деятельности. Иное противоречило бы принципу презумпции невиновности, согласно которому доказывание виновности может осуществляться только в порядке, предусмотренном федеральным законом.

Вместе с тем нормативные акты органов исполнительной власти, приказы, указания Генерального прокурора способствуют наиболее оптимальной организации работы по уголовным делам, создают механизм реализации отдельных процессуальных норм. Их нарушение может повлечь дисциплинарную ответственность должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, однако не имеет собственно процессуальных последствий (например, не может стать основанием для признания доказательств недопустимыми).

Единственным источником уголовно-процессуального права является уголовно-процессуальный закон. Однако уголовно-процессуальный закон в широком смысле – это Конституция, международные договоры Российской Федерации, общепризнанные нормы и принципы международного права, федеральные конституционные законы, УПК, федеральные законы.

Нет единого взгляда на статус постановлений (определений) Конституционного Суда в системе актов, регулирующих уголовно-процессуальную деятельность.

Существует мнение, что постановления (определения) Конституционного Суда являются источником права[45]. В частности, по мнению М. Н. Марченко, правовые позиции, формируемые Конституционным Судом, по юридической силе, будучи производными от юридической силы Конституции, приравниваются к юридической силе самой Конституции[46]. В пользу нормативного характера правовых позиций Конституционного Суда высказывался и В. Д. Зорькин[47].

Широко представлена и позиция, согласно которой постановления (определения) Конституционного Суда не являются источником уголовно-процессуального права[48].