Уголовный розыск в СССР. 35 резонансных и кровавых преступлений

На следующий день, когда весь город только и говорил об убийстве учительницы, приятели поняли, что крепко влипли, и решили избавиться от похищенных вещей. Чемодан разломали на мелкие кусочки и сожгли в печи. Туда же отправились и мануфактурные изделия. А вот грампластинки Розов припрятал у себя дома в надежде их выгодно продать. Эти пластинки впоследствии стали одной из главных улик против Розова и его дружков.

В ходе расследования выяснилось, что к убийству делегата Чрезвычайного съезда Советов косвенно причастны и некоторые местные руководители. Например, начальник районного земельного отдела Федор Шишкин. Этому Шишкину поручили встретить Пронину в Куйбышеве, после ее возвращения из Москвы, и доставить в Мелекесс на служебной машине. Однако «землемер» подвозить Пронину не стал, заявив, что у него в машине места нет. Тем не менее, для тещи Шишкина место в машине нашлось. Таким образом, Мария Пронина была вынуждена добираться до Мелекесса по железной дороге.

Но и в самом Мелекессе учительницу никто не встретил. И от станции ей пришлось идти до дома пешком через весь город. Если бы районные власти проявили в этом вопросе больше чуткости, преступления не произошло бы. Тем более что никакими служебными обязанностями ни Федор Шишкин, ни его непосредственный начальник, председатель Мелекесского райисполкома Иосиф Коннов в тот вечер не занимались. «Землемер» сидел дома, а «мэр» смотрел в кинотеатре «Веселых ребят», а затем отдыхал в компании друзей в бильярдной.

Так что, на скамье подсудимых по делу об убийстве Марии Прониной оказались не только трое мелекесских гопников, но и двое местных чиновников – Шишкин и Коннов. Чиновников обвинили в злоупотреблении властью и служебным положением и приговорили к трем и двум годам лишения свободы, соответственно.

А вот дело по обвинению Розова, Федотова и Ещеркина слушалось в Москве на заседании Верховного суда СССР. Всем троим инкриминировали террористический акт против представителя власти и бандитизм. Шансов получить какой-либо иной приговор, кроме расстрела, у преступников не было.

В конце декабря 1936-го, после окончания оперативно-розыскных мероприятий по делу об убийстве Марии Прониной, московские сыщики вернулись домой. Однако в руководстве НКВД СССР не оценили работу Овчинникова и его коллег. Особое недовольство проявлял нарком внутренних дел. Еще в процессе следствия, до приезда в Мелекесс московских оперативников, Ежов недвусмысленно намекал руководству Куйбышевского управления НКВД, в каком направлении следует вести оперативно-розыскную работу. «Ищите убийц среди зиновьевцев и троцкистов, – повторял нарком. – По-моему, вы до сих пор не осознали в полной мере политического значения этой гнусной акции».

Однако никакого политического подтекста в этом преступлении не оказалось. И материалы расследования, представленные Овчинниковым, служили тому убедительным доказательством. Другое дело, что в процессе следствия всплыли некоторые подробности из жизни Мелекесса того времени. Оказалось, что в городе с 35-тысячным населением вообще не было тротуаров и уличного освещения. С наступлением темноты передвигаться по мелекесским улицам пешком становилось весьма проблематично. Ситуацию усугубляло еще и фактическое бездействие местной милиции. В ходе расследования выяснилось, что во всем городе не было ни одного милицейского поста. В результате местная шпана, особенно по ночам, чувствовала себя весьма комфортно. Чего нельзя сказать о мирных обывателях.

Все эти факты были подробно изложены в обвинительном заключении по делу, утвержденном прокурором Куйбышевской области. Пришлось Куйбышевскому управлению НКВД принимать экстренные меры для наведения порядка в Мелекессе. Вот так, расследование убийства местной учительницы послужило началом серьезных перемен в общественной жизни районного центра.

А вскоре перемены, увы, коснулись и одного из главных участников этой истории – московского сыщика Виктора Овчинникова. В начале 1938 года он был отстранен от работы и вскоре расстрелян. По одной из версий, инициатором расправы с одним из лучших сыщиков страны стал лично Ежов, которому Овчинников с его принципиальностью и профессионализмом явно спутал карты.

ГЛАВА 7. «ЖИВОЙ ТРУП» И ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛИ

Преступный мир изобретателен. Иногда отдельные его представители проявляют поразительную находчивость и, без преувеличения, творческий подход к своему ремеслу. Например, в 1920 году в Петрограде некто Ванька Бальгаузен, прозванный «Живым трупом», придумал оригинальный способ грабежа. Он и его дружки приделывали на ноги гигантские пружины, облачались в белые одежды, а на лица наносили фосфор. В таком виде Ванька со товарищи появлялись где-нибудь в темном переулке и пугали одиноких прохожих.