Угрешская лира. Выпуск 2

…Здесь солнце ему светило,
Играя в листве тополей,
Здесь сердце его полюбило
Прохладу тенистых аллей.

Здесь знал он уединенье
И радости шумных игр,
Предчувствие вдохновенья
Открыл ему детства мир.

Всё сбудется: жгучие ласки
И дружба, что греет сердца.
Но первые нянины сказки —
Как свет для души творца.

Елена Егорова

Пушкин в Малинниках

Хоть малиной не корми,

Да в Малинники возьми.

А.С. Пушкин

Нет, манили не малиною
Вновь Малинники[1] поэта —
Красотой своей былинною,
Дружбы негасимым светом.

Не терзалось больше ранами
Сердце в здешних далях чистых.
И весной весёлой раннею,
Летом ласковым душистым,

Осени порою чудною
И зимой в сиянье снега
Здесь поэта душу чуткую
Обнимали светлой негой

Парка юного обители,
Говорливый ручеёчек…
И звучал в душе волнительный
Шёпот гениальных строчек.

И бежал ночами лунными
Вдохновенья ток по венам.
Пела лира златострунная
В тишине благословенной.

Дорога в Берново

В столичном угаре соскучились
По пушкинским далям Руси.
В Берново под липы могучие
Поутру везёт нас такси.

Прошу не спешить я водителя.
Неровное вьётся шоссе.
Для музы поникшей целительно
Сверканье былинок в росе.

Шары золотые, подсолнухи
Средь зелени в пасмурный день —
Как ясного солнышка всполохи
На ситце тверских деревень.

На вышке гнездо аистиное
Отрадно увидеть. Крестом
Успенская церковь старинная
Наш путь осеняет. Кругом

Кузнечиков слышится пение.
А ветер так свеж… Лепота!
Овеяны пушкинским гением
Глубинные эти места,

Поляны лесные укромные
И ёлок густых бахрома.
В лугах свежескошенных тёмная
Речушки струится тесьма.

Играет, как будто бы в ладушки,
Листва над узорами вод…
Подъехали мы. Липы – матушки,
Примите под ласковый свод.

Михаил Ложников

Пушкин и море

Чёрное море, чёрные ви́хры —
Пушкин у брега стоит.
Стих, народившись, летит быстрым вихрем,
Чайкою вольной парит.

Катятся, дыбятся волны крутые,
Пеною брызжут, ревут,
Грозно сверкают, свинцово – литые,
В даль, в неизвестность зовут.

Вихрятся мысли, владеют поэтом.
С морем его рандеву.
Ветром взъерошены ви́хры при этом —
Будто сейчас, наяву.

Вот у скалы он с простёртой рукою,
Чувства созвучны волнам —
В сердце поэта нет места покою,
Словно вскипает он сам.

Пушкин и море – страсть и стихия,
Где в беспредельность порыв.
Мощно валы набегают лихие,
Слышит поэт их призыв.

Игумен Антоний (Бочков)

Две птицы Отрывок

…Ох, добрая птица[2] моя!

К орлу[3] подходить не без страха.

Ты знаешь, конечно, кто я:

Я старая, хворая птаха.

Но слушаюсь я певуна,

Когда там, вдали, за горами

Наступит тепло и весна,

Не в здешней стране – за морями.

И прозой простой говоря[4],

Как Пушкин сказал незабвенный,

Не позже конца января

Дам голос ему непременно.

Ты знаешь ли, чей это день?

«Да как же не знать?» – скажет гневно.

Но в день сей чья требует тень

Молитвы себе однодневной?

В сей день наш великий певец

Убит был на смертной дуэли.

И я попрошу, чтоб Отец

Его помянул. Ведь мы пели

И в юности, в зрелости лет,

По складу его и по ладу.