Угрешская лира. Выпуск 3

26
В тот вечер позднею порою —
Девятый час в исходе был —
Молитвы кончив, пеленою
Минею бережно прикрыл
Маститый старец Гавриил,
И, сев на лавку в утомленье,
Перебирать он чётки стал
И с сердцем, полным умиленья,
Свои обычные моленья
Чуть слышно медленно шептал:
«Прими, Царю, благодаренье
За день сей, мною прежитой,
И отпусти ми согрешенья,
В сей день содеянные мной;
И с сердцем чистым и смиренным
И с сокрушённою душой
Моим языком дерзновенным
Тебя сподоби восхвалить
И даруй мне по благодати
От днесь начало положить
Стезёю правою ступати,
Тебе неленостно служить…
От дел моих несть мне спасенья:
Я слячен множеством грехов:
Но Ты, всех жизнь и воскресенье,
Покой преставльшихся рабов,
Нас воскреси Ты и восстави,
И от сетей греха избави,
И от злокозненных врагов!
И вера пусть моя довлеет
И оправдит мя пред Тобой:
Дел добрых раб Твой не имеет,
Он нищ делами, наг душой.
И даждь нам сон в упокоенье
И бренной плоти, и души,
И укроти страстей стремленье,
И чувств волненья утиши;
Успи все наши мудрованья
И ум наш бодрым соблюди,
И отжени от нас мечтанья,
От вражих стрел нас огради;
По сне ночном Ты день нам новый
И день безгрешен воссияй,
Да мы обрящемся готовы
Узреть Божественный Твой рай!

27

Нас ненавидящих, Владыко,
И нас обидящих прости,
И, щедрый милостью великой,
Вся их грехи им отпусти:
И всем-всем, нам благотворящим,
Ты также благо сотвори;
Недужным, немощным, болящим
Ты исцеленье ниспошли;
Всех, иже в море, Ты управи,
Всех, в путь грядущих, сохрани;
Стезёю правой их направи
И спутешествуй с ними Сам,
И всех служащих нам собратий
И милость делающих нам
Помилуй Ты; по благодати
Ты их грехов не помяни;
В селеньях праведных вчини
Всех, кто в надежде воскресенья
От мира в Вечность отошёл;
Всех братий, страждущих в плененье,
От обстояния и зол
Избави Ты; плодоносящих
И благодеющих в церквах,
Велицей милости просящих
Ты не лиши небесных благ.
И нас, и грешных, и смиренных,
И недостойных раб Своих,
Сподоби, сердцем просвещенных,
Идти стезёй путей Твоих;
И за молитвы Преблагия,
Пренепорочной Всесвятой
И Богоматери Марии
Нам даруй в вечности покой!»

28

Так дряхлый старец со слезами
От всей сердечной глубины
Почти невнятными словами
Среди безмолвной тишины
Душою к Богу возносился,
О мире мира он молился
И помощь Божью призывал.
И старца взор был так бесстрастен,
Так безмятежен, чист и ясен,
И столько мира совмещал,
Что в нём, как в зеркале, казалось,
Всё благо мира отражалось.
Весь старца вид, его чело —
Всё миром, кротостью цвело,
Всё благодушием дышало,
И силы горней благодать
На нём оставила печать
И, как святое покрывало,
Сияньем света осеняла
Сего простого чернеца,
Смиренномудрого борца.
И был он инок не названьем,
Не по одежде схимонах,
Но чистотой и воздержаньем
И в помышленьях, и в делах.
Он был безмолвник в самом деле
И небожитель в бренном теле,
И как то Лествичник сказал:
«Он тело в келье заключал;
Уста его сомкнуты были
И о мирском не говорили,
И чрез порог души своей,
Давно от мира отрешённой,
Любовью горней окрылённой,
Он путь пресёк для злобных змей —
Нас уязвляющих страстей».

29

Он рано с миром разлучился,
И ровно восемьдесят лет
Прошло с тех пор, как он решился
Вступить сюда, оставя свет;
И с той поры уже ни разу
Он не помыслил никогда
За ворота сходить куда,
Чрез что избёг сует заразу.
И непонятна, и чужда
Была душе его вражда.
Смиренный, кроткий, благодушный,
И всем и каждому послушный,
Он скорби тем не миновал
И от завистников страдал;
Но этим он не возмущался
И, духом мирный, мирен был
И с тем, кто мира отвращался,
Как Псалмопевец научил.
И в телеси, как бестелесный,
Как житель горний без страстей,
Как некий инок древних дней,
И путь себе избрал он тесный,
И постепенно восходил
Он тою лествицею райской,
Путь по которой нам открыл
Святой чернец горы Синайской.
Читать он знал, писать он мог,
И только в том и заключался
Его познаний весь итог;
Но день и ночь он поучался
В Законе Божием с тех пор,
Как с миром он навек расстался
И устремил горе свой взор.
Он много лет был не пострижен
И, хоть монашества желал,
Он не считал, что он обижен,
И воли Божьей ожидал.
Когда ж он принял постриженье,
Его желаний всех предел,
Идти он дальше не хотел:
Его страшило повышенье;
Священства он не принимал;
И лишь, маститый, престарелый,
Склонившись долу, колос зрелый,
Он только схиму восприял.

30

«Помилуй, Боже, тех, кто в поле,
Из братий наших иль чужой,
Кто по нужде и по неволе
Застигнут бурей в час ночной;
И многомилостив им буди,
От них вся беды отжени.
Все бо Твои мы, все мы люди —
Помилуй всех и сохрани!»