Угрюмый герой

— Твоя жопа определенно алчет ружья, — в тон ему ответил я, — Если надеешься, что дам время спилить мушку, то зря. Сделай голос и морду попроще. Я работаю на уважаемого благородного господина Кринхальзера. Телохранителем. А ваша зеленая кодла на сейчас угрожает телу господина Кринхальзера или, как минимум, миссии господина Кринхальзера. Тебе видна суть наших возможных разногласий твоим одним глазом или он уже устал и его можно вынуть?

— Может, я тогда лучше поговорю с господином Кринхальзером? — хмыкнула эта хладнокровная сволочь, аж восхитив меня своей выдержкой.

— Будьте любезны, — сделал я приглашающий жест, несильно пиная по крепкому черепу одного из вьюношей, что превозмог боль и собирался заорать.

Теовальд, окинув меня многообещающим взглядом, начал ругаться с седым одноглазым орком, периодически доставая из дипломата свои большие бумажные полномочия, а я, сделав морду ящиком, замер рядом, чувствуя, что всё сделал правильно.

Должник кровоточит, испытывает боль и умирает как обычный смертный лишь поначалу. Чем дольше он живет, тем больше убивает ихорников, тем сильнее оттачивает свои умения, со временем становясь малоуязвимой машиной смерти. Чем больше плотоядных тварей погублено, чем больше выплачен его долг Богу-из-Машины, тем Должник получит больше «очков развития», что способен потратить, «покупая» у своего же организма определенные мутации. Он, в зависимости от своей профильной Триады, получает определенный набор изменений, которые на высоких уровнях развития кида, делают его недосягаемым для простых смертных. Это знают все, от чего мой наглый почти-блеф имеет все шансы сработать.

Мне не повезло дважды. Изначально я получил «Триаду Вождя» как профильную характеристику. Самую редкую, самую бесполезную. Таких кидов называли харизматами и из них никто не доживал до выплаты Долга. Слишком низкие физические характеристики, слишком серьезно общество настроено против тех, кто ездит этому обществу по мозгам, а харизматы именно «ездят», воздействуя на окружающих силой личности, характера… ментально в общем. Второе мое невезение заключалось в трансформации, что навечно оставила меня сильным, ловким, быстрым, но уж никак не всесносящей машиной разрушения, способной принять на грудь танковый выстрел.

Однако, совокупно моих способностей было достаточно, чтобы пронять браваду пожилого военного, за которой скрывался обычный страх разумного, не желающего умереть от втыкающегося в зад ружья, а Квадры Вожака хватило, чтобы убедить его в серьезности моих намерений.

— Так, хватит козырять своими полномочиями, уважаемый! — у орка, имени которого я, погрузившийся в размышления, не расслышал, сдали нервы, от чего тот с грохотом опустил свои ладони-лопаты на стол, — Знаете что, господин Кринхальзер? Вы получите свой дирижабль, но заодно и заберете мою головную боль. Секунду!

С натугой подняв грузное тело, одноглазый встал из-за стола. Приблизившись к здоровенному комоду, он открыл гнусно скрипнувшую дверцу, а затем… извлек из комода связанного ребенка, удерживая последнего за шкирку. Ребенок гневно дрыгался, блестел глазами, но молчал по причине здоровенного кляпа, закрепленного парой тряпок. Приглядевшись, я понял, что первоочередное впечатление ошибочно — в лапище орка трепыхалась молодая зеленокожая девушка. Была она остроноса, большеглаза, измазана грязью и маслом, а также довольно слабо одета в подобие ботинок, наколенников, кожаных шорт и майки, видевшей прошлый век. А еще у неё были потрясающе красные волосы! Короткий грязный ёжик волос почти рубинового цвета! С желтыми глазами и зеленой кожей сочетание было просто убойное.

А еще, это был первый увиденный мной на Северной Валте гибрид орка и гоблина.

— Вот эта, — потряс вояка гневно пыхтящей девушкой, — Отказывается подчиняться предписанию о конфискации у всех частных лиц воздухоплавательной и наземной техники, имеющей потенциал быть переоборудованной в боевую. Также эта зараза отказывается принимать присягу пилота, на что у меня тоже есть предписание! Её хлам занимает эллинг, занимает место на пункте приема, а она сама сидит здесь. И должна сидеть еще два с половиной месяца, пока не пребудет военная полиция. Суть сделки, что я предлагаю, ваше благородие, проста — оставляете мне расписку, а сами забираете себе эту козу и её хлам. Она отвозит вас в Энтигель, где сдаете её вместе с дирижаблем на руки местному отделению, и мы все счастливы. Годится?

— То есть, вместо нормального дирижабля, вы собираетесь впарить мне тот желтый хлам, что висит на башне? — брюзгливо вопросил Теовальд, поднимая одну бровь, — Да еще и с уголовницей в качестве пилота?

— А у вас другого выбора нет, господин Кринхальзер, — показал желтые зубы вояка, игнорируя мычащую пленницу, — Если ваш серый карлик не заставит эту красноволосую дрянь лететь куда вам надо, то отсюда вы сможете уйти только пешком. Разве не знаете, что нексусы в Ханлисе, Гриттерперне и Твальду взорваны террористами?

— Что?!