— На улице холодно. — Я хмурюсь. — Позволь мне взять твое пальто, Бейли. — По дороге в комнату Бейли я привыкаю к себе и пытаюсь остыть, чтобы маленький мальчик не заметил, как я покраснел.
Когда я возвращаюсь, Бейли и Санни стоят у входной двери. Бейли что-то взволнованно говорит, и у меня серьезные сомнения, что он все это время спал.
Санни вслушивается в каждое слово, ее голова повернута к нему, на лице терпеливая улыбка. Глядя на нее, мне хочется прижать ее к стене и продолжить с того места, на котором мы остановились, поэтому я переключаю свое внимание на Бейли.
— Держи, приятель. — Я расстегиваю пальто.
Он сует свои маленькие ручки, не пропуская ни слова из своего рассказа. — И над новой девочкой в школе издевался Эбенезер, и она плакала, и я помог ей.
— Угу, — говорит Санни.
Я пристально наблюдаю за Санни, помогая Бейли надеть пальто.
— А потом я поделился с ней своим шоколадом, и она сказала мне, что плакала не потому, что была напугана. Она сказала, что плакала, потому что была зла. Ты можешь в это поверить?
— Звучит… как интересная маленькая девочка. — Санни берет Бейли за руку. Она не смотрит на меня. Почему она не смотрит на меня?
— Ее зовут Бет. Это сокращение от Элизабет. Она сказала, что ее мама механик. Она чинит машины. Она сказала, что ее мама сказала ей, что мальчики глупые. Я сказал ей, что я не глупый…
— Мм-хм. — Санни поднимает ключи от машины.
Бейли продолжает говорить. — Итак, я хочу пригласить ее на мою встречу, — наконец заключает он. — Потому что она классная.
— Ладно, приятель. Нам нужно еще поговорить об этой идее с игровой встречей. — Я поднимаю его на руки. — А Санни пора домой.
— Ей
— Я не знаю. — Я выгибаю бровь, глядя на Санни. — Может, нам попросить ее остаться на ночь?
Ее глаза расширяются, и она быстро моргает. — Извини, я не могу остаться. — Она совсем не выглядит сожалеющей. Она выглядит взволнованной и безумной. — Завтра мне нужно придумать концепт-арт для нового клиента, так что мне нужно идти.
— Увидимся с Майклом позже, хорошо? — Улыбка Санни не доходит до ее глаз. Дрожащими пальцами она пытается открыть свою машину. При первом ударе ее ключа он заходит слишком далеко на юг. При втором ударе ключ вылетает из ее руки по спирали.
Я наклоняюсь, чтобы поднять его, и она делает то же самое.
Наши руки соприкасаются.
Санни отдергивает пальцы, как будто у нее на меня аллергия. — Спасибо, — бормочет она в землю.
На этот раз она вставляет ключ в замок. Санни запрыгивает в свою машину и выезжает с моей подъездной дорожки так быстро, что я удивляюсь, как она не задела мой почтовый ящик. Я провожаю взглядом ее машину, пока она не исчезает из виду.
Бейли пристально смотрит на мое лицо. — Мистер Даррел, вы пользуетесь помадой?
— А? — Я провожу тыльной стороной ладони по губам, и она становится красной. — Нет, я просто… —
— Когда я ем черничные леденцы, у меня синеет язык. Видишь? — Он показывает мне свой язык.
— Это значит, что ты не причесался как следует, чемпион. — Я заношу Бейли в дом и помогаю ему снова лечь спать.
Вернувшись в свою спальню, я беру телефон, чтобы написать Санни. Просматривая свои уведомления, я вижу, что она уже отправила сообщение. Мое сердце учащенно бьется. Я снова думаю о нашем поцелуе. Какой мягкой она была в моих объятиях. Как она выгнула мне грудь. Как она заставила меня обнять ее…
Мое сердце обрывается.
Я прочитал сообщение дважды.
Ужас разливается по моим венам.
Эта женщина. Она полна решимости все усложнить, не так ли?
Я начинаю набирать свой ответ, когда понимаю, что передать свои чувства с помощью текста — верный способ, во-первых, не передать свои мысли в нужном тоне, а во-вторых, заставить ее усомниться в том, что я действительно ценю ее.
Она не отвечает.
Я засыпаю с мечтой о Санни, и когда просыпаюсь на следующее утро, она — первая мысль в моей голове. Я хватаю свой телефон и замечаю, что она ответила на мое сообщение посреди ночи. Она не могла уснуть, потому что тоже думала обо мне?
Я морщу нос. Что, черт возьми, означает
Я провожу рукой по волосам, и это напоминает мне о том, как она провела пальцами по моей голове прошлой ночью.
Моя грудь расширяется от мучительного вдоха. — Санни Кетцаль, что мне с тобой делать?