Угроза внутри

И при этом здоровяк Бакур улыбался широко и радушно, поминутно обнимая соседей, Каверина и Панько, за плечи и норовя подлить им из канистры. А женщина с седой прядью, наполовину скрывавшей страшный шрам на щеке, откромсала увесистый лоснящийся ломоть чего-то с прижаркой, вложила в оторванный от плоского хлеба кусок и сунула Киму со словами: «Ешь, сынок, оно впрок тебе». Да и вообще казалось, что им рады, и Ким не понимал, почему еще несколько часов назад местные казались ему подозрительными и неприветливыми.

Хотя кое-кто таковым, похоже, и остался, к примеру девчонка, которая водила их к Кире. Она сидела на дальнем от Кима конце стола и буравила глазами всех прибывших по очереди. На Индре ее взгляд останавливался с особым отвращением.

Или Войцех, который смотрел преимущественно в свою кружку, но после каждого глотка бросал хмурый насупленный взгляд на Каверина.

Ким задумчиво впился зубами в то, что было у него в руках, и с немалым трудом отгрыз кусок чего-то с резким и грубым, но странно притягательным вкусом. Вспомнив, как бредил этим самым «нормальным мясом» Ерик, он посмотрел на дикаря: тот сидел чуть поодаль, между двумя рослыми молодыми мужчинами – дядьями. Кажется, он немного оттаял, потому что уже втолковывал им что-то, не забывая подкладывать в и без того набитый рот все новые куски, едва для них появлялось хоть чуть-чуть места.

– Будешь? – Влас, сидевший слева, держал на весу бутыль. – Понятия не имею, что это, но Войцех уже почти баклагу уговорил – видать, пойло стоящее.

– Это, наверное, сбирень, – пояснил Ким. – Они его гонят из каких-то корней и меда?

– Меда? – переспросил Влас, заглядывая одним глазом в бутыль.

– Такой, э-э-э… сладкий сок, который… давят из насекомых, что ли?.. – припомнил Ким сумбурные рассказы Ерика.

– Рискнем, – решил Влас, наливая им обоим, а затем встряхнул бутылью, привлекая внимание Индры.

Ино сидел с прямой спиной, как бедный родственник на чужом пиру. Вернее, как очень богатый родственник, которого провинциальная голытьба угощает тухлыми овощными очистками. Он едва ли что-то съел и не удостоил предложение Власа ответом, предпочитая прислушиваться к беседе, которую вели Каверин с Бакуром и несколькими другими старообрядцами из тех, кто постарше.

– Да угощайся ты вволю, не совестись… – Назаров настойчиво подталкивал к Каверину миску с картошинами в припорошенной углем шкурке и перьями какой-то зелени. – Нормально с едой у нас, Игорь, нормально. Земля-то, матушка, завсегда прокормит…

– Да уж давно не матушка, – заметил капитан, беря картофелину. – Стену-то мы вам не со зла протаранили: пыльник был такой, что ни зги. Наши и отследить не успели.

– Так ведь не земля виновата, что до такого дошло, – возразил Бакур, – То мы сами, своими руками.

– Старый спор, Бакур. Что сейчас виноватых искать? Все едино: только в Городе сейчас жить и можно, а вы все сидите здесь, упрямцы…

– Может, тут и не рай небесный, – заметил один из старших. – Но и то получше, чем у вас в Городе. Дышать полегче, знаешь ли. Посвободнее.

– Ну и от чего посвободнее? – покачал головой Каверин. – От лекарств, горячей воды, сытной пиши? От порядка?

– Ваш порядок кто придумывает? – раздался громкий высокий голос с другого конца стола, и Ким увидел, как девушка-проводник (ее звали Рут) подалась вперед. – Тут у нас начальников нет. А вы там как куры в бункере, со всем согласны, пока вам пожрать дают.

Назаров цокнул языком, а Каверин повернулся и пристально вгляделся в девушку – без тени недоброжелательства.

– Помнится мне, год тому назад я перевозил сюда, в поселение, одну юную особу, – вскользь заметил он. – И была эта дева выращена на благах цивилизации, неплохо, я бы сказал, социализирована, и куру никаким местом не напоминала.

Рут вспыхнула и мрачно сверкнула глазами:

– Быльем поросло! – огрызнулась она.

Каверин с серьезным видом кивнул:

– Ну, конечно, целый-то год – срок гигантский. Но у нас ведь тут и посвежее пример есть.

Большинство сидевших рядом старообрядцев замолкли и посмотрели туда, где Ерик растолковывал родичам прелести бесплатного общественного питания.

– Молод еще, – проворчал Бакур, – Чтобы понимать.

– Ой ли, – усомнился Каверин и вдруг переключился на командный голос: – Рядовой Арипов, службой довольны? Претензии имеете?

Ерик вскинул голову на середине пассажа про кукурузный пудинг и автоматически оттарабанил:

– Так точно и никак нет!

Один из дядьев сдавил рукой плечо племянника, усаживая его обратно:

– Он тебе не блоха дрессированная, – зло отрубил он. – Поиграли в солдатики, и хватит.

– Поиграли… – проворчал Панько. – Кто на меня с копьем-то тогда, а? Вам худого слова не сказали, а вы: раз чужой – так сразу враг… Средневековье, елки-палки.

– Вы со своими зато не больно церемонитесь, – раскрасневшийся Войцех не вполне твердо хлопнул кружкой по столу. – Знаем мы, как вы с людьми. Отрубить им питание, и весь сказ, пусть околевают…

– А вот отсюда – подробнее, – Каверин подобрался. – О каких людях речь?