Уязвимая точка

— Я знаю, Сила принесет что принесет. Но разведка сообщила, что сепаратисты отступили, их база возле Пилек-Боу покинута…

— Но не вернулась она.

Мейс свел безымянные пальцы вместе. Глубокий вдох вернул его голосу привычную глубокую, ровную монотонность.

— Фактически Харуун-Кэл по-прежнему числится планетой сепаратистов. И Депа в розыске. Ей будет сложно выбраться оттуда. Да даже послать сигнал для того, чтобы ее оттуда забрали: местное ополчение глушит все передачи, а те, что не глушит, обязательно прослушивает. Целые группы партизан были уничтожены из-за неосторожных сеансов связи…

— Друг она тебе. — Йода слегка коснулся своей тростью руки Мейса. — Заботишься ты о ней.

Винду избегал взгляда Йоды. У него были очень глубокие чувства к Депе Биллабе.

Она уже провела на планете четыре стандартных месяца. Она не могла регулярно выходить на связь, и Мейс отслеживал ее деятельность по периодическим донесениям Разведывательного управления Республики о случаях саботажа на базе космических истребителей сепаратистов и о безрезультатных экспедициях балавайского ополчения, пытающегося уничтожить членов организованного Депой движения сопротивления или хотя бы просто помешать его деятельности. Более месяца назад разведка сообщила о том, что сепаратисты вследствие невозможности дальнейшей поддержки и защиты своих баз отступили к скоплению Джеварно. Успех Депы казался просто невероятным.

Но Мейс боялся узнать цену этого успеха.

— Но не может быть, что она просто пропала, или… — пробормотал он. Тень скользнула по его лбу, когда он осознал, что произнес мысли вслух. Мейс почувствовал взгляд Йоды, по-прежнему изучающего его, и пожал плечами, словно извиняясь: — Я просто подумал, что, если бы ее схватили или… убили, никто не стал бы делать из этого тайну…

Морщины вокруг рта старого мастера стали немного глубже, и он издал тот самый тихий звук мягкого неодобрения, который сразу бы узнал любой джедай.

— Бессмысленны предположения, терпение же все откроет.

Винду молча кивнул. Никто не спорил с мастером Йодой: в Храме к этому привыкали с самого детства. И ни один из джедаев не избавлялся от этой привычки.

— Это… раздражает, учитель. Если бы только… Я имею в виду, десять лет тому назад мы могли просто…

— Цепляться за прошлое джедаю не следует, — строго оборвал Йода. Взгляд его зеленых глаз напомнил Мейсу о том, что не стоит говорить о тьме, застилающей джедаям восприятие Силы. Это не обсуждается вне Храма. Даже здесь.

— Член Совета она. Могущественный джедай. Прекрасный воин…

— Надеюсь, это так. — Винду попытался улыбнуться. — Я ее обучал.

— Но беспокоишься ты. Слишком сильно. Не только о Депе, но и о других джедаях. Со времен Джеонозиса.

Улыбнуться никак не получалось. Мейс перестал пытаться.

— Я не хочу говорить о Джеонозисе.

— Это знаю я. — Йода снова дотронулся до него тростью, и Мейс поднял взгляд. Старый мастер наклонился к товарищу: уши изогнулись вперед, словно прислушиваясь, а огромные зеленые глаза, казалось, засверкали. — Но когда наконец поговорить об этом захочешь ты… выслушаю я.

Винду лишь слегка качнул головой. Он никогда не сомневался в этом. Но пока что предпочел бы обсудить что-нибудь иное.

Что угодно.

— Посмотрите вокруг, — пробормотал Мейс, кивнув головой в центр кабинета Верховного Канцлера. — Даже спустя десять лет разница между Палпатином и Валорумом… Каким офис был в те дни…

Йода покачал головой:

— Хорошо Финиса Валорума помню я. Последним в череде великих он был. — Взгляд мастера словно пытался охватить нечто огромное, — возможно, он смотрел назад, на все те девятьсот лет, что прожил.

Было невероятно трудно осознавать, что Республика, кажущаяся вечной в своем тысячелетнем правлении, была немногим старше самого Йоды. Иногда в его рассказах о днях своей юности джедаи слышали и о молодости самой Республики: нахальной, уверенной в себе, бурлящей жизнью. Она смело шагала по Галактике, принося мир и справедливость одному звездному скоплению за другим, системе за системой, планете за планетой.

Еще сложнее Мейсу было осознать, какую разницу видит Йода между прошлым и настоящим.

— Связанным с прошлым Валорум был. Тяготел к традициям он. — Движением руки Йода словно вновь вызвал к жизни античную мебель Финиса Валорума, блестящую от экзотических масел, его произведения искусства, скульптуры и сокровища с тысяч миров. Когда-то этот кабинет заполняло наследие тридцати поколений рода Валорумов. — Возможно, слишком тяготел. Человеком прошлого Валорум был. Палпатин… — Закрытые веки Йоды подрагивали. — Человеком настоящего Палпатин является.

— Звучит так, словно это ранит вас.

— Быть может, ранит. Но, быть может, моя боль идет от самих дней нынешних, а не от человека, их представляющего.

— Кабинет мне больше нравится таким.

Винду мотнул головой, окидывая помещение взглядом. Строгое.

Скромное и бескомпромиссное. Для Мейса оно было окном в душу Палпатина: Верховный Канцлер всего себя отдавал Республике. Простые одежды. Четкая речь. Отсутствие заботы о внешнем убранстве или физическом комфорте.