Уйди во тьму

«Ладно, — слабо произнесла она, — ладно. Минутку». Она вылезла из постели и, подойдя к двери, открыла ее.

«Бог мой, — сказал он. — Что случилось? Я думал, вы упали или еще что-то и потеряли сознание. Как Моди?»

«Все в порядке», — сказала она.

«Вы вся в поту, милочка».

Они стояли там, в дверях. Оба. Кэри так и представлял себе, как это было: один — в рубашке, плотный, загорелый после лета, проведенного на поле для гольфа, даже и теперь от его дыхания исходил слабый запах виски, и он озадаченно смотрел на ту, что уже не держалась повелительницей, а просто была больной, наглотавшейся лекарств. Издали слышалось, как волны набегают на берег, издавая долгое «ш-ш-ш…», и тихо откатываются в ночь. И она держала его за руку, с редкой преднамеренной лаской гладя его, стараясь прорваться сквозь волны нембутала и сбросить с себя остатки сна, память о порывах ветра, о дожде, говоря: «Милтон, вы не должны изменять мне».

Таким тоном, который скорее всего выбьет из колеи любого мужчину.

И прежде чем он мог что-либо ответить, она монотонно отбарабанила: «Все рассыпается. Даже если понадобится вся сила, какую я имею, я употреблю ее и постараюсь, чтобы мы остались вместе, Милтон… — И она погладила его по руке, что, должно быть, еще больше удивило его. — Я знаю, чтб вы затевали, и я не допущу этого. „Тех, кого Господь соединил, никому не позволено разделить“».

Изречение, совершенно сейчас неуместное, по мнению Кэри, старая наивная литания, которую мужчины забывают, а женщины помнят так хорошо, как детские стишки.

Лофтис тогда сказал: «О чем, черт побери, вы говорите?»

«Вы знаете».

«То есть?»

«Об этой женщине».

Он вспыхнул, резко повернулся…

«Да черт с вами в любом случае… — И вышел в холл. Дойдя до лестницы, он обернулся: — Черт бы вас побрал». И исчез.

Она тогда подумала, что хотя он и раньше бывал грубоват с ней и употреблял ругательные слова, но никогда еще не чертыхался. Никогда. Ну что ж. Она долго сидела у кровати Моди и думала. Моди крепко спала. В десять часов прозвонили церковные колокола, и Элен отправилась в свою комнату и легла в постель. Немного позже, лежа в одиночестве — она решила притвориться спящей, когда Милтон придет ложиться, — Элен услышала шаги на лестнице. Она приподнялась на локте.

«Пейтон, — громко произнесла она, — Пейтон, дорогая».

Но голос ее был недостаточно громок — по крайней мере она сделала жест, что в свете мерзкого поведения Милтона, пожалуй, не имело значения.

И наконец это (последующие события были изложены вкратце, без подробностей, несколько путано, и Кэри пришлось самому додумывать): она еще долго спала утром, после того как Милтон и Пейтон уехали, и услышала детские голоса, вторгшиеся в ее сон словно чириканье далеких незнакомых птиц, но громкие, в известной мере наводящие страх, и она в ужасе проснулась. Но ведь это были всего лишь дети — вдалеке смех и звук проезжающих велосипедов, замирающий на гравийной дороге, и она вроде бы с облегчением снова откинулась на подушку и, моргая, стала смотреть сквозь рыжеватый свет на кровать Милтона, на простыни со следами песка — он, значит, не мыл ноги. Приняв бромозельцер, чтобы прочистить голову, она одела Моди, приготовила завтрак, и тут пришла Элла. Наконец — к этому времени было уже десять часов — Элен позвонила по телефону, подумав при этом, какая она спокойная и уверенная в себе.

«Здравствуйте». (Элен, к счастью, узнала голос. Если бы ей пришлось сказать: «Это Долли Боннер?» — все сразу пошло бы вразрез с интимным тоном беседы, хоть и совсем хрупким, а этого она не хотела.) «Это Элен Лофтис. Как поживаете? — И не дожидаясь отклика: — Я подумала, не могли бы мы встретиться в полдень в „Байд-Э-Уи“. Я хочу кое-что с вами обсудить».

«М-м, нет, я, право, не думаю…» Голос звучал более чем нерешительно — голос человека шокированного, занявшего оборонительную позицию и испуганного.

Элен перебила ее: «Это очень срочно. Я настаиваю».

Как официально!

«Но нет…»

«Тогда перенесем на другое время. — Очень решительно: перчатка брошена. — Мне было бы удобнее всего встретиться сегодня, если у вас нет никаких других планов».

«Я должна поехать в…»

«В таком случае — в какой другой день?»

«Ладно, хорошо. Хорошо. В „Байд-Э-Уи“?»

«Да. Я считаю… я считаю, это в наших общих интересах».

«Хорошо. До свидания».

«Хорошо. До свидания».

* * *

Так, значит, она уже напугала ее. Если ничего больше, по крайней мере она сделала это, получила первоначальное преимущество, и Элен чувствовала, что вооружена для борьбы. В половине двенадцатого она сказала Элле, что надо дать Моди на ленч, и уехала на автобусе в город в кафе «Байд-Э-Уи».