— Ник… ты беременна. Была. И в данный момент твой организм, вероятно, решил, что детям здесь, в Уссурийске, развиваться не стоит. Это не наша территория. Пища не подходит. Вода другая. Все условия не те. Беременность многоплодная, поэтому тебе так плохо.
— Ну так лягу на сохранение, звони в «скорую»!
— Ник, «скорая» не поможет. Тебе никто не поможет. Процесс необратим. Эмбрионы самопроизвольно рассасываются
— Сколько детей было?
— Трое.
— Боже…
— Крепись, малыш. Я возьму на себя половину физической боли. Но морально ничем помочь не смогу.
В головах супругов одновременно раздался жуткий, надрывный вой волка.
— Ай, да гори оно всё огнем! — в сердцах воскликнула Ника. — Полыхай синим пламенем! Видит Бог, я действительно не планировала беременеть в ближайшее время, пока всё не устаканится. Но я не хочу терять уже имеющихся своих детей!!!
Влад с ужасом обнаружил, как после слов Ники само собой на столе, стульях и шторах принялось расползаться пламя. Ника истерически захохотала:
— Правильно! Всё в огонь! Огонь очистит всё! Всю эту грязь! Возьмет всю мою каждодневную боль!
Из уст возбужденной девушки принялись раздаваться странные щелчки и свист. Они казались очень знакомыми и чем-то напоминали слова. Но Владу было некогда с этим разбираться. Съемная комната полыхала, линолеум и пластиковые панели отвратно чадили, а Ника явно была не в себе.
Влад зарычал. Как всё это не вовремя…
Подхватив девушку на руки, он побежал прочь из квартиры. Ника продолжала щелкать и подсвистывать, явно чего-то ожидая.
В больнице, конечно, никакой беременности никто из врачей не подтвердил. Но Ника была на 100% уверена, что Влад ей не врал. К тому же ее сильно трясло от пережитого стресса.
Саб-альфа плакал.
На душе обоих супругов было тяжело и горько. Такая огромная утрата…
И вот тогда Ника сильно обозлилась. К чему такие немыслимые способности и возможности, если
Ночью в гостинице Влад осторожно завел разговор:
— Ника… Не пойми меня неправильно… Но… Похоже, моя мама права. А ещё я понял, почему Гуожи запрещал нам пирсинг.
— Почему? — вяло поинтересовалась Ника.
— Серёжка срабатывает как усилитель и локальный преобразователь. Чёрт… Это сколько б я натворил дел с пирсингом в языке… Я ж болтливый… Аж мороз по коже.
— Как срабатывает? — не поняла омега.
— Ну металл же, по сути, проводник, — пояснил Влад. — А гнев — сильнейшая энергия. Прости… но ты, похоже, СГЛАЗИЛА нашу бывшую съемную квартиру. А до этого начальную школу и машину. И секретаршу.
Зайчик… я умоляю… срочно избавься от пирсинга. Это страшно. А вдруг в следующий раз ты сама реально сгоришь? Не обижайся, но ты сейчас в очень нестабильном эмоциональном состоянии. Помнишь, как Гуожи, когда терял контроль, искрил и предметы в воздух запускал? Вот у тебя так с огнём. Ник… пожалуйста… Я всё что угодно сделаю. Но сними эту проклятую вещь.
Ника, поджав губы, судорожно размышляла.
— Влад, — тихо произнесла она. — Ты прав. Я кое-что вспомнила, когда огонь появился. Похоже, это я в детстве устроила пожар в лаборатории.
— Ты? — удивился Влад.
— Да. Мне тогда тоже прокололи бровь. Правда, поставили не штангу, а колечко. Я не знаю, зачем это сделали. Но так поступали почти со всеми малышами. Девочкам прокалывали бровь, ушки и нос, а мальчикам — пупок. Мне не было больно, но было страшно. А еще я сильно разозлилась. Огонь появился сам собой. Представляешь, как запаниковала медсестра? Гуожи тогда вытащил меня из медицинского кабинета — он под дверью караулил, как обычно! — а сережку вырвал и поломал.
— В общем, он просто воспользовался ситуацией и помог огню распространиться, — догадался Влад. — Поэтому никто и не узнал, что ты у нас ментальный поджигатель, оказывается.
— Да. Принеси «Хлоргексидин», пожалуйста, на всякий случай. И помоги раскрутить штангу. Игры с огнем — это реально опасно. Я пока к этому не готова.
Примечания: