Уик-энд с Остерманом

Она расстегнула несколько пуговок блузки. Таннер увидел ложбинку меж ее высоких грудей. Не пьяна ли, подумал он. Но Джинни никогда не набиралась. А если даже и случалось такое, то втайне ото всех.

— О чем ты хотела бы поговорить?

— О Дике и еще кое о чем. Я прошу прощения за него. Он стал ужасно… грубым, когда волнуется.

— Он был груб? Взволнован? Я ничего не заметил.

— Да конечно же заметил. Я смотрела на тебя.

— Ты ошибаешься.

— Не думаю.

— Давай займемся бассейном.

— Минутку, — Джинни тихо рассмеялась. — Надеюсь, я не пугаю тебя?

— Мои друзья не могут пугать меня, — сказал Таннер, улыбаясь.

— Мы много чего знаем друг о друге.

Джинни стояла к нему вплотную, лицом к лицу, и Таннер видел ее глаза и закушенную губу. Неужели пришел тот момент, почудилось ему, когда может случиться невероятное? В таком случае он должен помочь:

— Мне всегда казалось, что мы знаем наших друзей. Во всяком случае, так я полагал. Но порой приходит в голову, а так ли это на самом деле?

— Тебя тянет… физически тянет ко мне. Ты сознаешь это?

— Нет, — удивившись, ответил Таннер.

— Пусть тебя это не пугает. Я ни за что на свете не причиню Элис каких-то страданий. И я не думаю, что это накладывает на тебя какие-то обязательства, правда?

— Никому не запрещено фантазировать.

— Ты увиливаешь от ответа.

— Не стану спорить.

— Повторяю, что не требую от тебя ничего.

— Я живой человек. И это может оказаться нелегко.

— Я тоже живая. Можно, я поцелую тебя? Уж один-то поцелуй я заслужила.

Джинни закинула руки на шею изумленного Таннера и прижалась к нему губами, приоткрыв рот. Таннер видел, что она старается возбудить его, прилагая для этого все силы. Он ничего не понимал. Если Джинни и в самом деле возжаждала его, тут просто негде этим заниматься.

Наконец он понял. Она намекала на то, что может его ждать.

Это она и имела в виду.

— О Джонни! О Господи, Джонни!

— Ладно, Джинни. Хорошо. Не… — может, она в самом деле перебрала, подумал Таннер. Вчера она вела себя, как круглая дура. — Поговорим попозже.

Джинни слегка отстранилась от него, откинув голову:

— Конечно, мы поговорим попозже… Джонни? Кто такой Блэкстоун?

— Блэкстоун?

— Прошу тебя! Я должна знать! Ничто не изменится, я обещаю тебе! Кто такой Блэкстоун?

Таннер взял ее за плечи и развернул лицом к себе.

Она плакала.

— Я не знаю никакого Блэкстоуна.

— Не говори так! — глухо выкрикнула она. — Прошу тебя, ради Бога, не говори так! Скажи Блэкстоуну, чтобы он прекратил!

— Это Дик тебя послал?

— Он скорее убил бы меня, — тихо сказала она.

— Давай-ка расставим все на свои места. Ты предлагаешь мне…

— Все, что только захочешь. Только чтобы его оставили в покое… Мой муж хороший человек. Очень, очень достойный. Он всегда был хорошим другом для тебя! Прошу, не причиняй ему зла!

— Ты любишь его.

— Больше жизни. Так что, прошу тебя, не причиняй ему зла. И скажи Блэкстоуну, чтобы он прекратил! — с этими словами она повернулась и убежала в гараж.

Он хотел было последовать за Джинни и успокоить ее, но призрак «Омеги» остановил его. Он попытался представить себе: неужели Джинни, которая могла предложить себя, как настоящая шлюха, способна и на гораздо более опасные вещи?

Но Джинни никогда не была шлюхой. Беспечная — возможно, порой не без юмора она намеренно занималась безобидными провокациями, но ни Таннеру, ни вообще никому из знакомых и в голову прийти не могло, что Джинни может делить свою постель с кем-то, кроме Дика. Нет, она не из таких.

Разве что она могла вести себя как шлюха по заданию «Омеги»?

Из дома опять донесся натужный смех. Таннер услышал увертюру к скрипичному концерту «Амаполы». Опустившись на колени, он вытащил из воды термометр.

Внезапно он почувствовал, что уже не один. В нескольких футах от него в траве стояла Лейла Остерман. То ли она бесшумно вышла из дома, то ли он был слишком занят, чтобы услышать скрип двери и звук ее шагов.

— О, привет. Ты напугала меня.

— Я думала, что тебе помогает Джинни.

— Она… она просыпала немного хлора на юбку… Смотри, температура поднялась до восьмидесяти трех. Джой скажет, что вода слишком теплая.

— Если он вообще способен говорить.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — Таннер улыбаясь поднялся на ноги. — Но Джой не пьяница.

— Он пытается стать им.

— Лейла, как получилось, что вы с Берни приехали несколько дней назад?

ч — Он не говорил тебе? — Лейла помедлила, явно недовольная, что ей придется давать объяснения.

— Нет. Ни слова.

— Ему следовало оглядеться. У него были разные встречи, ленчи.

— Что он искал?

— Ох, да самые разные идеи и проекты. Ты же знаешь Берни, он вечно в поиске. Никак не может забыть, что однажды «Нью-Йорк тайме» назвала его восхитительным… или проницательным, я уж и не упомню. К сожалению, он привык к высоким оценкам.

— Не в пример мне.

— Берни хотел бы найти какую-нибудь классную серию, понимаешь, типа старого «Дилижанса». В агентстве ходят разговоры, что требуется более высокое качество.

— Неужто? Я ничего не слышал.

— Ты работаешь в области информации, а не программ.

Таннер вытащил пачку сигарет. Когда Лейла закурила, выражение ее глаз выдавало напряженность и сосредоточенность.