Уильям и Кейт. Love story

«Защищая Кейт, Ульям может обратиться в суд по правам человека», — говорилось в статье. Такие сведения могли поступить только от самого Уильяма или от его доверенных лиц; известно, что эта газета — излюбленное средство публикации официальных «утечек информации». Далее в статье сообщалось: «Принц Уильям решил лично проследить за тем, чтобы его подруга Кейт Миддлтон жила „нормальной“ жизнью, вдали от любопытных взглядов папарацци. Принц проштудировал сложные законы о защите частной жизни и в случае ухудшения ситуации готов попросить юристов обратиться в Европейский суд по правам человека. Как сообщают его знакомые, принц Уильям полагает, что счастье мисс Миддлтон и их отношения зависят от того, насколько он сможет защитить ее от чересчур настойчивых фотографов».

Между строк этой статьи читалась едва скрытая угроза в адрес таблоидов с Флит-стрит: если они продолжат публиковать снимки Кейт, то дворец может довести дело до суда. После этого один из придворных в разговоре со мной сказал: «Сейчас журналисты немного поутихли, но Уильям действительно весьма озабочен сложившимся положением. Он, конечно, может с этим смириться, но его всегда волновало, как его статус влияет на жизнь других людей только из-за того, что они знакомы с ним».

Гнев Уильяма вполне понятен, но эта ситуация высветила некоторые разногласия между ним и его отцом. Принц Чарльз сочувствовал Кейт, но находил, что обращение в Европейский суд по правам человека — это плохо спланированная акция. В результате на королевское семейство мог вылиться очередной ушат обвинений. В конце концов, весь этот недемократический, дорогой и привилегированный социальный институт зависит от положительного освещения его в прессе. К тому же принц Чарльз никогда особенно не поддерживал общеевропейские законы, которые, как он считает, слишком часто нарушаются недобросовестными людьми к ущербу его страны и ее суверенного законодательства.

Ко всеобщему облегчению, накал страстей к Рождеству понемногу утих. Похоже, редакторов и их журналистов удалось немного приструнить. Но непосредственно перед Рождеством, когда во дворце уже начали терять бдительность, разразился еще один скандал, докатившийся до департамента SO14 Скотленд-Ярда, занимающегося охраной членов королевского семейства и дипломатических работников. Я узнал, что Уильям потребовал разобраться, каким это образом в одной желтой немецкой газете появились фотографии с указанием лондонской квартиры его подруги. На фотографиях был изображен принц Уильям, выходящий под покровом ночи из дома Кейт, а на точное месторасположение ее квартиры указывала красная стрелка с надписью Das Liebesnest («Любовное гнездышко»). Высокопоставленные чиновники осудили гамбургскую газету за «безответственное поведение», а принц Уильям вообще назвал идиотизмом публикацию таких подробностей в то время, как город еще не оправился от терактов 7 июля 2005 года и меры предосторожности оставались повышенными.

Кейт и Уильям прожили в «большом мире» едва пять месяцев, но уже казалось, что этот мир угрожает разрушить их союз. Уильям знал, что отец не одобряет его слишком активной позиции в отношении прессы, и это послужило источником трений между ними. Но главным, конечно, были не его отношения с отцом, а его отношения с Кейт. Как я уже говорил, еще в сентябре мне посоветовали «держать ушки на макушке» и следить за скорым развитием этих отношений.

Но месяцы шли, а никакой определенности не намечалось; если раньше их роман развивался с бурной скоростью, то сейчас складывалось ощущение, что поезд вот-вот сойдет с рельсов. В университете Уильям и Кейт уже пережили период неопределенности, но сейчас казалось, что им предстоит еще один. Теперь, когда их не связывало совместное проживание под одной крышей, Уильям виделся с Кейт реже. Она же, не желая показаться навязчивой, не предпринимала активных шагов, по прежнему опыту полагая, что время все рассудит. Но ждать было нелегко. Как бы они ни старались уладить все свои дела между собой, они неизбежно оказывались под пристальным взглядом общественности. Закаленные наблюдатели наперебой предлагали различные варианты развития отношений и хватались за любой знак, чтобы дать свою интерпретацию происходящего. Мой давний друг и коллега, журналист Ричард Кэй, обратил внимание на тот факт, что Кейт ощущает себя покинутой: «Даже сейчас до окончательного союза им еще идти и идти многие мили. Кейт Миддлтон узнает для себя, что быть женщиной в жизни принца — это очень одинокое занятие».