Уилл

— Ты снова делаешь это. Ты теряешься в «что, если». Вот что такое фантазии. Что если. Представь, что ты сделал бы со своими руками, если бы я освободила их. Как ты мог бы бродить по моему телу или дополнить свое удовольствие. Что бы ты делал, Уилл? Ты бы погладил свой член? — Я беру его член в руку и поглаживаю его вовремя своих вялых толчков. — Ты представлял, как это будет чувствоваться? Мечтал об этом?

— Блядь, — он умудряется произнести слово почти задыхаясь. Он теряет себя от двойного удовольствия от меня, трахающей его и поглаживающей его одновременно.

— Тебе не обязательно догадываться, Уилл. Я тебя понимаю. Это мой член внутри тебя, ты это чувствуешь? Растягивает тебя, утверждает, что ты мой. Ты такой тугой. Так потрясающе принимающий его.

Он отчаянно пытается держать глаза открытыми и смотреть на меня.

Я продолжаю поглаживать и толкаться.

— Ты должен мне доверять. Моя работа — знать, что тебе нужно. Перестань хотеть и почувствуй. Я не хочу, чтобы ты упустил что-то из-за того, что потерялся в своих мыслях. Почувствуй все. Ты мой. Сосредоточься только на мне. На том, как я контролирую твое тело. — Я наклоняюсь вперед и обхватываю своей свободной рукой его горло, прижимая большой палец и остальные пальцы к плоти по разные стороны от его трахеи, сильнее, чем я делала раньше. Я чувствую, что он сглатывает, но не паникует. Я улыбаюсь, гордясь им, и я знаю, что он это видит.

Когда он поднимается все выше и выше, он закрывает глаза, и я теряю его снова, но я знаю, что на этот раз он полностью сосредоточен на том, что я ему даю. Я чувствую, что он становится тверже в моей руке, и я знаю, что он близок. Я изменяю наклон своих бедер так, чтобы страпон щекотал то место в обоих направлениях, и он не может делать ничего, кроме как извлечь следующий неглубокий вздох. Его глаза мерцают, застеклены и смотрят вдаль. Он стонет, и это очевидная просьба.

Я улыбаюсь.

— Почувствуй меня, это все, что есть, остальное больше не имеет значения.

Он напряжен подо мной.

— Ты мой, Уилл. Я владею тобой. Теперь кончи.

Когда я с хлопком вхожу, он кричит и жестко кончает, разбрызгиваясь по груди, шее и даже по лицу.

Я медленно вытаскиваю страпон и наклоняюсь над ним, все еще поглаживая его, удерживая его в этом затерянном месте. Он потерян во мне. Я сделала это. Я дала ему то, что ему было нужно. Он действительно мой. Я облизываю его щеку, очищая удовольствие, которое я из него вытрахала. Я облизываю его челюсть и опускаюсь вниз до его шеи. Поднявшись, я кусаю мочку его уха и шепчу:

— Мой.

Он вздыхает.

Я отступаю и изучаю его. Он удивленно смотрит на меня. Я улыбаюсь, но он все еще не может найти слов для того, чтобы ответить. Я опускаю свое лицо к его и облизываю его снова до тех пор, пока не встречаю его губы и не погружаюсь в глубокий и нежный поцелуй.

38

Суббота, 3 октября

Уилл

— Доброе утро, — Мэгс улыбается, ее лицо всего в нескольких дюймах от моего. Я осознаю, что я обернут в нее, когда мое тело начинает просыпаться и разворачиваться, и это идеальный способ начать день.

— Доброе, — сонно отвечаю я, вспоминая вчерашний вечер и потягиваясь.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она.

— Фантастически.

Раздается громкий удар, и я поднимаю голову с подушки.

— Что это было?

Мэгс смотрит на часы, не обращая внимания.

— Это стелс-подобное прибытие изящной Жасмин Паркер домой из вашего дома, где она провела слишком много ночных часов, катаясь верхом на твоем двоюродном брате, и теперь опаздывает на работу, нуждаясь в душе и, возможно, в Ред Буле.

— А, это обычное явление теперь?

— Можно и так сказать.

— Разве ты не рада, что мы не похожи на них? — шучу я. После вчерашней драмы приятно увидеть и забавную сторону.

Она смеется и прижимается ко мне.

— Мы никогда не будем такими, как они.

— Спасибо, блядь.

Мы замолкаем, и я думаю о вчерашнем дне и о том, что могло случиться.

— Мы в порядке? — спрашивает она.

— Конечно, да. — Я притягиваю ее еще ближе и крепко прижимаю ее к себе. — Тебе не обязательно спрашивать.

— Ну, после вчерашнего…

— Вчера вычеркнуто из архива.

— Со всем уважением, я не согласна, — беззаботно говорит она.

— О, да, не согласна? — я щекочу ее, и она визжит.

— Да! — вскрикивает она, отворачиваясь от меня и отводя руки от своего тела. — Я действительно так думаю. — Ей удается выбраться из-под меня и пригвоздить меня к кровати, прижимая мои руки к подушкам. Она наклоняется надо мной и прижимает свою грудь к моей, переплетя свои ноги с моими, поэтому я застрял, если только я действительно не хочу веселой борьбы.

— Почему? — бросаю вызов я. — Ты сказала, что я был слишком слаб, чтобы услышать, и я, как и следовало ожидать, отреагировал, как испуганный ребенок. — Я поднимаю брови, позволяя ей найти объяснение получше.