Уилл

Она смотрит на меня. Я чувствую себя голым, и она до сих пор не сделала ни одного намека. Я собираюсь вытащить свою руку из ее захвата и уйти, когда она наклоняется и прижимает свои губы к моим.

Все мои решения, все мои колебания летят в трубу. За долю секунды она оказывается подо мной, и я проникаю своим языком меж ее раскрытых губ. Это так не похоже на меня, но я всего лишь человек, и мой самоконтроль не абсолютен. Наконец, осознав, как давно я хотел этого, пробую выкинуть все сомнения из головы. Я знаю, что я не тот, кто ей нужен, и никогда не смогу быть им, но сейчас мне все равно.

Я был одинок без нее. Я так больше не могу. Она нужна мне.

— Слава Богу, — вздыхает она, когда я позволяю ей вдохнуть. — Я думала, что ты не хочешь меня.

— Сейчас ты чувствуешь, как сильно я хочу тебя? — Я усмехаюсь, прижимая явный факт моего возбуждения к ней.

— О, да! — она хихикает и тянет мое лицо обратно.

Я позволяю себе расслабиться, наслаждаясь ощущением ее тела, прижатого к моему, и медленно целуя ее. Я так давно мечтал об этом. Ее руки пробираются под мою футболку, и ее ноготки слегка царапают мою спину, посылая дрожь по позвоночнику.

Я с улыбкой отрываюсь от ее губ, когда она открывает глаза. Свет от телевизора не воздает должное жгучим пятнам золота в ее зеленых глазах, но для меня они навечно запечатлены в памяти, мне не нужно их видеть. Однако есть вещи, на которые я хочу смотреть. Это, возможно, мой единственный шанс, и я не желаю упускать его. Приподнявшись достаточно, чтобы найти нижний край футболки, в которую она одета, я стаскиваю ее, уткнувшись лицом ей в шею. Она пахнет так, как я помню, и я хочу ее съесть.

Твою ж мать! Я не имел ввиду съесть ее, есть ее… но, блядь, я мог бы, если она позволит.

Ее клитор был первым, который я облизал, и думаю, что даже тогда я был очень хорош в этом. Это поклонение в самой чистой форме, и я сомневаюсь, что любой другой когда-нибудь поклонялся ей так, как я… это делал… и теперь я мог бы напомнить ей об этом. Я стараюсь не торопиться, но я хочу сейчас же зарыться лицом между ее ног. Я знаю, что я тороплюсь: пару поцелуев здесь и там, чтобы она расслабилась, но я не хочу двигаться медленнее.

Добравшись до нижнего белья, я уже опьянен ее потрясающим запахом. Я хватаю ее трусики обеими руками и стаскиваю их. У меня замирает сердце, когда я вижу, что она полностью голая и — как будто это недостаточно хорошо сейчас для меня — у нее есть татуировка «Цель», набитая прямо… там, над ней… ну, вы знаете. Она знает, какое опьяняющее действие она оказывает на того, кому посчастливилось прочитать это слово.

Я не могу описать, что это делает со мной. Я уверен, что это имеет какой-то глубокий смысл, но блядь… что я делаю? Ах, да, я собирался поклоняться ей, как богине, сошедшей с небес. Показать ей, что любой другой, кто делал это до меня, просто притворялся, потому что сейчас это от чистого сердца. Только сейчас, и меня это беспокоит. Я имею в виду, посмотрите на нее. Потрясающая, и так бесстыдно уверенная в своей чувственности. Так, будто у нее есть инструкция, вытатуированная прямо на ее безупречной, депилированной и готовой… Боже! Я даже не могу думать об этом.

Это ее киска. КИСКА.

Прямо сейчас я думаю, что это единственная киска, необходимая мне.

Вот что она делает со мной. Я даже не могу думать о ней так же, как я думаю о ком-либо другом. Такое чувство, что она — это священная земля, и я должен действовать с уважением. Но посмотрите на нее. Бесстыдная. И прекрасная!

Я не хочу об этом думать.

Сколько людей, по-вашему, чуть не подавились, увидев это зрелище в первый раз? Это не новая татуировка, кто-нибудь ее видел. Ладно, мне понадобится минутка. Перестань думать о том, со сколькими она занималась сексом!

— Ты просто будешь смотреть? Или у тебя есть план?

Я смотрю на нее. Опираясь на локти, она глядит на меня с озорной улыбкой.

Я ничего не могу сказать. Я понятия не имею, кто она. За последние тридцать секунд изменилось все, что я думал, что знал о ней, и я так возбужден, что это становится болезненным.

Она поднимает брови, жест, который означает «ну?». Черт возьми, мне нужно что-то сделать, прежде чем она снова заговорит и подольет масла в огонь, который уже и так вышел из-под контроля. Глядя ей прямо в глаза, я сокращаю расстояние между нами и всасываю ртом ее клитор.

Она задыхается, а затем стонет, когда я поглаживаю ее языком. Похороню лицо в ее восхитительной… ну же, ты можешь назвать… киске.

Это безумие. Она не какое-то сокровище, которое я осквернил своими мыслями. У нее есть татуировка практически над ней, черт возьми, она не ангел. Она откидывает голову и стонет. Это грязный, бесстыдный звук, который резонирует глубоко внутри меня. Я закрываю глаза. Пошел ты, Уилл, ты можешь это сделать! Это твой конек, твоя территория. Она уже стонет, прислушайся.

Она невероятна! И то, что она остается ужасной загадкой, лишь усиливает возбуждение. Теперь все, что мне нужно, это заставить ее тянуть меня за волосы. Мне кажется, я кончу.

Боже, надеюсь, она не потянет меня за волосы, я не хочу смущаться.

Блядь. Цель.