Уилт

– Стой, мать твою, стой, это же вещественное доказательство, – закричал инспектор, но было поздно. Последний отрезок каната намотался на бобину, а за ним последовала Джуди. Шляпа из бетона рассыпалась на куски, голова попала между роликами, а тело начало раздуваться. Прежде всего это сказалось на ногах.

* * *

– Мне всегда было любопытно, что такое элефантиаз, – сказал доктор Боард. – Кажется, у Шелли был по этому поводу пунктик.

Определенно, такой пунктик был и у доктора Кокса. Он что-то бормотал в углу, а заместитель директора уговаривал его взять себя в руки.

– Очень выразительно, – заметил доктор Боард, перекрывая возгласы ужаса при виде Джуди, теперь явно беременной на двенадцатом месяце, но продолжавшей надуваться дальше. – Вы не находите, что эти формы чем-то напоминают ранний бронзовый век, доктор Мейфилд?

Но доктор Мейфилд потерял дар речи. Как безумный, он уставился на быстро увеличивающееся влагалище, которое уже было четырнадцати дюймов длиной и восьми шириной. Потом раздался хлопок, и оно приобрело форму пениса, огромного пениса. продолжавшего раздуваться. Доктору Мейфилду казалось, что он сходит с ума. Определенно сходит с ума.

– Ну, это уже сенсация, – сказал доктор Боард. – Я слышал, что делают операции по изменению пола у мужчин, но…

– Сенсация? – завопил доктор Мейфилд. – Сенсация? И вы можете стоять спокойно и рассуждать о….

Раздался громкий звук, похожий на выстрел. Джуди дошла до предела. Как и доктор Мейфилд. Первым сдался пенис. Вторым – доктор Мейфилд. Когда из Джуди начал выходить воздух, Мэйфилд было бросился на доктора Боарда, но без сил опустился на пол, бормоча что-то невнятное.

Доктор Боард не обратил на коллегу никакого внимания. «Кто бы мог подумать, что у этой старой перечницы столько духу?» – заметил он и допил кофе. Пока заместитель директора выводил доктора Мейфилда из комнаты, он повернулся к доктору Баксендейлу.

– Я должен извиниться перед вами за Мейфилда, – сказал он.. – Боюсь, что вся эта история насчет повышения ранга училища ударила ему в голову, хотя, честно говоря, я всегда считал его основательно неуравновешенным. Случай посткоксильного сумасшествия, я бы так сказал.

* * *

Инспектор Флинт возвращался в полицейский участок в состоянии, близком к безумию.

– Из нас сделали идиотов, – прорычал он, обращаясь к сержанту Ятцу. – Ты слышал, как они ржали? Ты их видел, этих ублюдков? – Особенно его взбесили фотографы из газет, попросившие его попозировать рядом с тем, что осталось от пластиковой куклы. – Мы теперь всеобщее посмешище. Ну хорошо, видит Бог, кое-кто за это заплатит.

Он выскочил из машины и бросился в комнату для допросов.

– Ладно, Уилт, – закричал он, – ты сыграл с нами шутку, и довольно омерзительную. Теперь отбросим щепетильность и перейдем к делу.

Уилт повертел в руках драный кусок пластика.

– Вот так-то лучше, – сказал он. – И она очень естественно выглядит.

– Если ты не ответишь на мои вопросы, ты будешь выглядеть еще естественнее, – заорал инспектор. – Где она?

– Где кто? – спросил Уилт.

– Миссис, бля, Уилт. Куда ты ее дел?

– Я же сказал. Я ее никуда не девал.

– А я говорю, девал. Или ты мне немедленно скажешь, где она, или я вышибу из тебя признание. Понял?

– Если хотите, можете меня избить, – сказал Уилт, – но это вам ничего не даст.

– Еще как даст, – сказал инспектор и снял пиджак.

– Я требую адвоката, – поспешно сказал Уилт.

Инспектор снова надел пиджак.

– Наконец-то я от тебя этого дождался. Генри Уилт, я обвиняю вас…

16