Уилт

– У нас тут замечательное оборудование для лечения мочеполовых расстройств. Такое разве что во Франкфурте имеется. Так что если нужен врач…

Уилт оставил в покое коробочку и выпрямился. Хоть и неловко, когда из штанины торчит коробочка от крикетных шаров, но показываться врачу в нынешнем состоянии вовсе ни к чему. Бог знает, что подумает врач о его шальной эрекции.

– Не надо врача, – пискнул Уилт. – Просто… видите ли, я сегодня заигрался в крикет, боялся опоздать на лекцию и в спешке забыл… Ну, вы понимаете…

Миссис Офри не понимала. Обмолвившись, что все радости жизни имеют-де оборотную сторону, она вышла из зала вслед за капитаном Клодиак. Уилт хотел было объяснить, что ему надо всего-навсего сходить в туалет, но тут неожиданно встрял прыщавый:

– Вот оно что, мистер Уилт. А я и не знал, что вы играете в крикет. Я же три недели назад вас спрашивал, что такое «кривой шар», а вы не смогли ответить.

– Как-нибудь в другой раз, – пообещал Уилт. – А сейчас мне надо… э-э-э… в одно место.

– Значит, вы не хотите, чтобы…

– Нет-нет, я совершенно здоров. Просто… ну, не важно.

Уилт заковылял из зала, уединился в кабинке туалета и принялся выяснять отношения с коробочкой, бинтом и брюками. Слушатели же оживленно обсуждали тот феномен культуры Великобритании, который только что продемонстрировал Уилт – он заинтересовал их больше, чем сведения о распределении голосов на выборах.

– И все равно, в крикете он ничего не смыслит, – настаивал прыщавый.

Астронавигаторшу и сапера больше волновало физическое состояние Уилта.

– У меня в Айдахо был дядя, – рассказывал сапер. – Он как-то весной красил дом и свалился с лестницы. Так ему на мошонку тоже наложили специальную повязку. С этим делом шутить нельзя.

* * *

– Ну, что я говорил? – торжествовал капрал. – Два радиопередатчика, один магнитофон. И никакой бомбы.

– Точно? – переспросил Глаусхоф, стараясь скрыть досаду.

– Точно, – сказал капрал.

Майор из подразделения взрывных и землеройных работ подтвердил его слова и спросил, можно ли убрать самосвалы. Самосвалы были отведены, «эскорт» остался на стоянке в одиночестве. Но Глаусхоф не собирался упускать такую прекрасную возможность отличиться. Дело в том, что начальник разведки полковник Эрвин на выходные уехал с базы и в его отсутствие Глаусхоф вполне мог извлечь из происшествия выгоду.

– Зачем же он приперся сюда со своими передатчиками? – спросил Глаусхоф. – Что скажете, майор?

– Наверно, это проверка. Если бы все сошло гладко, он бы привез настоящую бомбу с дистанционным управлением, – предположил майор, который на все смотрел с точки зрения своей специальности.

– Но это же не приемники, а передатчики, – не унимался капрал. – Они не принимают сигналы, а передают. И для чего тогда магнитофон?

– Магнитофон – не по моей части, – сказал майор. – Устройство не взрывоопасное. Ну, пойду писать рапорт.

Тут Глаусхоф решил наконец взять быка за рога.

– Только на мое имя, – объявил он. – Рапорт подадите мне, больше никому. Не будем поднимать шум.

– Самосвалы уже такой шум подняли, что мое почтение. Оказалось, мы их зря гоняли.

– И все-таки надо разобраться, – сказал Глаусхоф. – Я отвечаю за безопасность базы, и мне не нравится, что какой-то паршивый англичанин притаскивает сюда эту технику. Может, это действительно проверка, а может, что-то другое.

– Конечно, что-то другое, – подхватил капрал. – Вон какая чувствительная аппаратура: с двадцати миль засечет, как блохи трахаются.

– Не иначе жена хочет с ним развестись и собирает компромат, – догадался майор.

– Что-то она уж больно усердствует, – заметил капрал. – Два передатчика и магнитофон. Такую сложную технику в магазине не купишь. Никогда не слыхал, чтобы штатские пользовались такой хитрой системой самонаведения.

– Системой самонаведения? – переспросил Глаусхоф, который все еще представлял, как трахаются блохи. – Как это – системой самонаведения?

– Эти хреновины указывают цель. Передают сигналы. А два оператора сидят у приемников и засекают, где крутится автомобиль.

– Вот это номер, – забеспокоился Глаусхоф. – Думаете, русские послали Уилта узнать наши координаты?

– Они и так знают, где мы находимся, у них спутники с инфракрасной техникой. Подсылать радионаводчика им вроде бы ни к чему. Разве что они хотели сбыть его с рук.

– Сбыть с рук? Зачем?

– А я почем знаю? Вы отвечаете за безопасность, вы и разбирайтесь. А я техник и не в свое дело не лезу. Но, по-моему, если агента засылают к противнику с сигнальным устройством, по которому его легко распознать, так только затем, чтобы его накрыли. Это же все равно, что бросить в комнату к коту писклявую мышь.

Однако Глаусхоф стоял на своем:

– Что бы вы ни говорили, Уилт без разрешения протащил на базу шпионскую аппаратуру, и я его не отпущу.

– Вот они по сигналам и выяснят, где он застрял.

Глаусхоф бешено сверкнул глазами. Пропади он пропадом, этот рассудительный зануда! Но Глаусхоф нашел способ поставить капрала на место.

– Что? – взревел он. – Передатчики еще действуют?

– А как же. Вы ведь не сказали, что их надо отключить. Нам с майором было приказано искать в машине бомбу.