Уилт

– Не вздумай, – закричал инспектор Флинт, заглядывая в яму. – Не хватает только оторвать ей голову. Она нам нужна целой.

– Да целая она, целая. – глухо донесся ответ Барни. – Об этом не беспокойтесь.

– За что-нибудь другое ты привязать не можешь?

– Могу, но не буду, – ответил Барни. – Нога еще быстрей оторвется, чем голова. А я не хочу оказаться внизу, когда она грохнется.

– Ладно, – согласился инспектор, – надеюсь, ты соображаешь, что делаешь.

– Одно скажу. Тот козел, что ее сюда засунул, точно знал, что он делает.

Но и пятая попытка не удалась, и Джуди снова спустилась вниз, тяжело наступив Барни на ноги.

– Достаньте кран, черт побери, – заорал он, – мне это уже все надоело.

– Как и мне, – пробормотал инспектор, который никак не мог решить, что же он все-таки откопал: куклу, одетую в платье миссис Уилт, или саму миссис Уилт, одетую так, чтобы напоминать незаконченное произведение чокнутого скульптора. Последние сомнения Флинта относительно того, в здравом ли уме Уилт, окончательно развеялись под впечатлением происходящего у него на глазах. Человек, приложивший столь неимоверные усилия, чтобы так запрятать – неважно, свою жену или же пластиковую куклу с влагалищем, при этом изуродовав ее до неузнаваемости, – не может быть нормальным.

Сержант Ятц облек его мысли в слова.

– Только не говорите мне, что у этого подонка крыша не поехала, – сказал он, наблюдая, как подъезжает кран и канат цепляют за шею Джуди.

– Все, теперь тащите, – заорал Барни.

* * *

В столовой только доктор Боард ел с аппетитом. Восьми членам комиссии было не до еды. Их глаза были прикованы к сцене внизу, под окнами.

– Пожалуй, можно сказать, что она была in statue pupillari, заметил доктор Боард, накладывая себе еще лимонного мусса. – А мы в этом случае оказываемся in loco parentis. Не слишком приятная мысль, джентльмены. Не то чтобы она была примерной студенткой. Она когда-то ходила ко мне в вечерний класс по французской литературе. Уж не знаю, что она вынесла из «Цветов зла», но я хорошо помню, что Бодлер[14]…

– Доктор Боард, – вмешался пьяный доктор Мейфилд, – для так называемого интеллектуального человека вы на редкость бесчувственны.

– Судя по всему, это у нас общая черта с покойной миссис Уилт, – заметил доктор Боард, выглядывая в окно. – И судя по всему, там наступает кульминационый момент.

Даже доктор Кокс, которого только недавно привели в чувство и уговорили съесть немного баранины, выглянул в окно. Кран медленно вытягивал Джуди из ямы, и все члены правления и комитета поднялись, чтобы посмотреть. Зрелище было душераздирающее. Ближе к верхнему краю ямы левая нога Джуди зацепилась за выступ, в то время как ее вытянутая рука погрузилась в грязь.

– Стой, – крикнул Барни невнятно, но было поздно. Либо от расстройства, что ему приходится поднимать такой груз, либо неправильно подумав, что ему велят поднимать быстрее, водитель крана нажал на рычаг. Раздался ужасный треск, петля затянулась, и на какой-то момент показалось, что сбудется предсказание инспектора Уилта и Джуди лишится своей бетонной головы в Евином парике. Однако он зря беспокоился. Джуди оказалась куда крепче, чем можно было предположить. Голова продолжала подниматься, в то время как тело прочно засело в яме, поэтому шея последовала за головой. Она вытянулась.

– Бог ты мой, – выдохнул профессор Баксендейл, – неужели это никогда не кончится?

Доктор Боард наблюдал за событиями с возрастающим интересом.

– Что-то не похоже на Еву. – промолвил он. – Вам это ничего не напоминает, доктор Мейфилд? Мы ведь тоже стараемся вытянуть наших студентов.

Но доктор Мейфилд не ответил. Джуди уже стала похожа на страуса, по оплошности сунувшего голову в бетон. Доктор Мейфилд понял, что затея с повышением разряда училища обречена.

– Одно можно сказать про миссис Уилт, – заметил доктор Боард, – она хорошо держится. Неэластичной ее шею не назовешь. Малость истощена. Глядя на это, начинаешь понимать, что имел в виду Модильяни.

– Ради Бога, прекратите, – истерически закричал доктор Кокс, – мне кажется, я схожу с ума.

Его прервал ужасный треск, означавший, что тело Джуди наконец-то перестало отчаянно цепляться за яму. Осыпая всех дождем глины, оно взмыло вверх, чтобы воссоединиться с головой, и повисло на веревке в двадцати футах над землей, голое и розовое. Теперь, когда одежда и бетон с нее слетели, она удивительно напоминала настоящую женщину.

– Должен заметить, – сказал доктор Боард, с пристрастием разглядывая Джудины женские прелести, – что, хотя раньше я не испытывал особой симпатии к некрофилам, я начинаю понимать, что их привлекает. Конечно, сейчас это представляет интерес только с исторической точки зрения, но в елизаветинские времена одним из стимулов для палачей было…

– Боард, – взвизгнул доктор Мейфилд, – за свою жизнь я повидал немало свиней, мать твою так, но…

Доктор Боард налил себе еще кофе.

– Если не ошибаюсь, на сленге они это называют: «любить их холодненькими».

* * *