Уилт Непредсказуемый

Безмерно унылая, Ева сварила себе кофе, натерла пол в прихожей, пропылесосила ковер на лестнице, прибралась в гостиной, бросила белье в стирку, прочистила дыру в биотуалете и сделала многое другое, что надо успеть до прихода близняшек из детсада. Ева едва успела закончить уборку и причесаться, как хлопнула входная дверь и послышались шаги на лестнице. Генри? Не может быть. Он через две ступеньки по лестнице не поднимается. К тому же со своим увечьем наверх точно не полезет. Ева подошла к двери и выглянула. Молодой человек на площадке подскочил от неожиданности.

– Что это вы здесь делаете? – испуганно спросила Ева.

Юноша отпрянул.

– Не волнуйтесь, я к мисс Мюллер, – заговорил он с сильным иностранным акцентом. – Она давать мне свои ключи…

– То есть, как «давать ключи»?! – возмутилась Ева, злясь на себя за то, что поначалу струсила. – Не дом, а проходной двор какой-то!

– Да, да, конечно, – ответил юноша, – я понимаю. Но мисс Мюллер сказала, что можно немного заниматься в ее комнате. Там, где живу, очень шумно.

– Занимайтесь, я не против. Только чтоб никакого шума! – И Ева скрылась в спальне.

Молодой человек поднялся по узким ступенькам в мансарду. Ева закончила причесываться, и тут ее осенило. Если Ирмгард пригласила к себе паренька, да еще такого симпатичного, значит, Генри ей не нужен. А парень действительно хорош собой. Ева вздохнула: она уже не так молода и привлекательна, как хотелось бы. Но с другой стороны, какое облегчение – ее брак в безопасности. И она спустилась вниз.

8

Отсутствие Уилта на еженедельном совещании заведующих кафедрами Гуманитеха было воспринято по-разному. Ректор, например, очень встревожился.

– Чем? – спросил он секретаршу, когда та сообщила, что Уилт заболел.

– Неизвестно. Но проболеет несколько дней.

– Лучше б несколько лет, – проворчал ректор и, откашлявшись, обратился к присутствующим: – Не сомневаюсь, что все вы уже в курсе, какие безобразия у нас здесь творятся… Я насчет… э… фильма, снятого преподавателем кафедры гумоснов Излишне обсуждать, какие последствия это может иметь для нашего колледжа. – Он умолк, мрачно поглядывая на окружающих. Только доктору Борду показалось, что обсуждать как раз есть чего.

– Я вот до сих пор не пойму: крокодил был он или она? – спросил Борд.

Ректор посмотрел на него с отвращением:

– Скорей всего оно! Насколько я знаю игрушки не имеют внешних половых признаков.

– Пожалуй, не имеют, – согласился доктор Борд, – но остается не выясненным один вопрос…

– Который никто не собирается выяснять! – закончил ректор.

– Язык за зубами – все шито-крыто! Верно? – не унимался Борд. – Я одного не пойму, как герой фильма…

– Борд! – ректор с трудом сдержался. – Мы сейчас обсуждаем вопросы, связанные с учебным процессом, а не распущенность преподавателей кафедры гуманитарных основ.

– Вот, вот! – согласился завкафедрой кулинарии. – Я как подумаю, чему научат моих девочек эти мерзкие извращенцы… Нет, надо серьезно подумать и покончить с этими гуманитарными основами раз и навсегда!

Идея встретила всеобщее одобрение. Исключение составил доктор Борд.

– Зачем же грешить на всю кафедру целиком, – сказал он. – А насчет ваших «девочек» я скажу так…

– Не говорите, Борд! Лучше не надо… – взмолился ректор.

Тут решил высказаться доктор Мэйфилд.

– Сей пренеприятнейший инцидент лишь убедил меня, что необходимо дополнить набор преподаваемых у нас дисциплин каким-либо курсом повышенного теоретического уровня. Здесь Борд согласился:

– А что? Можно ввести курс для вечерников, скажем, «Содомия в классе рептилий». Правда, повалят крокофилы со стороны, ну да не страшно. Успех может иметь также еще более теоретический курс, например, «Введение в историю скотоложества», в первую очередь, благодаря определенной эклектике, присущей… Я что-то не то говорю?

Ректор лишь судорожно глотал воздух, как вытащенная из воды рыба, поэтому за него ответил проректор:

– Сейчас жизненно важно сохранить в тайне это происшествие…

– Хм, учитывая, что все произошло на Нотт-роуд…

– Молчать, Борд!!! – взорвался ректор. – Вы уже достали меня! Еще хоть слово, и я добьюсь, чтоб из комиссии по образованию убрали либо вас, либо меня… а если надо, то обоих! Выбирайте: или заткнитесь или вон отсюда!

И Борд заткнулся.

Лежа на кушетке в травмопункте, Уилт скоро пришел к выводу, что выхода у него нет. Поэтому приходилось покорно лежать, глядя в потолок. Наконец явился доктор в сопровождении огромной старшей медсестры и двух санитаров. Уилт с укоризной посмотрел на него со своей кушетки.

– Где вы столько ходили? – прорычал он. – Я уже целый час лежу тут, страдаю…

– Что ж, тогда приступим к делу. Сначала займемся ядом. Промывание желудка и…

– Чего? – Уилт в ужасе подскочил и сел.

– Это очень быстро, – успокоил доктор, – лежите себе спокойненько, пока сестра не сделает промывание…

– Нет, нет! Я не хочу!

Уилт заметил, что к нему приближается медсестра с резиновым шлангом, сорвался с места и забился в дальний угол смотровой.

– Я никакого яда не пил!

– А у меня тут написано, пили, – возразил доктор. – Вас ведь зовут мистер Генри Уилт, как я понимаю?