Уинстон Черчилль. Последний титан

Смена партийной принадлежности была не только вопросом лояльности старшим и готовности следовать принципам. Она указывала на нечто большее. Черчилль стал, возможно, последним крупным британским политиком, который мог позволить себе поставить свою личность выше партийных норм. Он сам признавался в конце 1920-х годов, что никогда «не придавал значения партийной дисциплине и принципу единства партии, не считал нужным послушно жертвовать ради них своим мнением». Возможно, он вообще был последним государственным деятелем одиночкой, который осмелился публично задать риторический вопрос: «Политические организации созданы для людей или люди – для политических организаций». За свою долгую политическую деятельность он дважды менял партию, а в избирательных кампаниях выступал в семи разных обличьях: консерватор, либерал, национал-либерал, независимый антисоциалист, конституционалист, национал-консерватор и юнионист. Не случайно про него говорили, что «Черчилль сам себе партия», что он «отдельная сила, а не партийный инструмент», что контролировать его может только он сам. Не случайно, когда в 1940 году он станет премьер-министром, то возглавит коалиционное правительство, не являясь при этом лидером ни одной из входивших в состав коалиции партий, а когда все-таки возглавит Консервативную партию, будет заявлять, что он «либерал и всегда им был»{62}.

Перейдя в 1904 году в оппозицию, Черчилль усилил огонь критики по своим бывшим коллегам. Он корил руководство тори за то, что «Консервативная партия превращается в марионетку плутократии, в машину для расклейки ценовых ярлыков, в центральное управление трестов, в оплот банковского капитала и монополий, объединившихся для того, чтобы совместными усилиями разграбить Содружество, развратив его верных служителей отвратительным пороком коррупции». Он назвал тори «партией капиталистов и монополистов, сплотившихся в крепкий союз и способствующих процветанию коррупции внутри страны». Он обвинил их в создании условий, когда «еда миллионам достается втридорога, а рабочая сила миллионерам – за бесценок». Отдельно он прошелся по их лидеру – Бальфуру. «В каком состоянии он оставил нашу экономику? – спрашивал Черчилль и сам же давал не внушающий оптимизма ответ. – Вся собственность давным-давно заложена и перезаложена, баланс банковских счетов в минусе, ежегодные поборы неимоверно раздуты, государственный бюджет весьма ограничен». Он сравнил смену правительства с «ликвидацией неплатежеспособного предприятия, которым управляли с помощью довольно сомнительных и, прямо скажем, непрозрачных методов и которое в конце концов довели до плачевного состояния»{63}.

Черчилль и дальше будет нападать на премьер-министров – Макдональда, Болдуина, Чемберлена. Но в тот момент его инвективы вызывали у власть имущих недовольство. Даже король во время одной из бесед строго отчитал его на этот счет и посоветовал умерить пыл. Но Черчилль говорил не для короля и аристократии, которые воспринимали его как предателя своего класса. Он говорил для новых коллег из Либеральной партии, а также среднего класса, пытаясь завоевать у них популярность. В этом наш герой значительно преуспел, что и неудивительно. Он нашел правильные болевые точки и искусно их описал. Его обвинения в коррупции, застое, отсутствии законодательных инициатив, способных улучшить социальные условия простых граждан, и сегодня – спустя больше ста лет после их произнесения – способны вызвать одобрительный отклик. Разве потеряли актуальность эти слова: «Никто сегодня, похоже, не заботится ни о чем, кроме как о деньгах. Ни с чем сегодня не считаются, кроме как с банковскими счетами. Качество, образование, гражданское отличие и общественные добродетели обесцениваются с каждым годом все больше и больше»?{64} Но что стоит за этими ласкающими слух речами? Они указывают на проблему, но не содержат перечня конкретных действий по исправлению ситуации. Они произнесены человеком, который не имеет ни власти что-либо исправить, ни опыта решения подобных задач. Они больше похожи на популистские заявления, чем выдающиеся образцы ораторского мастерства. Чтобы это были не просто слова, их необходимо подкреплять делом, за которое нести персональную ответственность. И в том, и в другом нашему герою пока похвастаться было нечем. Но он не стоял на месте, да и судьба готовила ему новые возможности, которые он не собирался упускать.