Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Нет, заявляет британский политик, призывая своих читателей и слушателей не поддаваться иллюзии преимуществ диктатуры[2337]. Он предлагает посмотреть, что произошло в Германии и в других европейских странах. Он клеймит руководство Третьего рейха, как «шайку головорезов»[2338] и «кучку безжалостных злодеев», которая «не уважает закон и не несет никакой ответственности ни перед парламентом, ни перед народом»[2339]; которая «попирает основы христианской морали, черпает вдохновение в варварском язычестве, пропагандирует агрессию и жестокость, манипулирует людьми с помощью репрессий, получает извращенное удовольствие от бессмысленного кровавого насилия»[2340].

Обличая поведение государственных мужей в европейских странах, Черчилль объявляет себя противником нацизма с его «жестокостью и нетерпимостью, всеразрушающей ненавистью и постоянным стремление к бряцанию оружием»[2341]. Он утверждает, что двумя столпами нацистского режима являются «жадность и расовое господство». «В своей деловитой жестокости и свирепой агрессии» нацистский режим «превзошел все виды человеческой НИЗОСТИ»[2342]. Нацизм «свершает преступления, имени которому нет»[2343].

Но дело не только в нацизме или фашизме. Черчилль позиционировал себя как последовательного борца против «тирании, какую бы форму она ни принимала»[2344]. Он так же резко выступал против диктатуры и тоталитарного государства: когда «все думают одинаково, никто не выступает с критикой, а обращение внимания на очевидную ошибку или просчет клеймится, как ересь или преступление»; когда «уважаемые пасторы, справедливые судьи, всемирно известные ученые и философы, способные государственные деятели и независимо мыслящие граждане подвергаются нападкам, издевательствам, угрозам и зверствам со стороны вооруженных хулиганов, противостоять которым смертельное преступление». В своих статьях и речах Черчилль изобличал режим, «еще неизвестный вчера», но создавший сегодня такие условия, что все несогласные с ним заключаются в концентрационные лагеря[2345]. И хотя в новых условиях еще сохраняется процедура голосования, в действительности она принимает уродливые формы, при которых избирателей загоняют на участки, как «стадо баранов», а само действие похоже на «фантастическую пародию». Тоталитаризм проникает во все сферы человеческой жизни, падая «тенью всемогущего государства между родителем и ребенком, мужем и женой», друзьями и коллегами, между священником и прихожанином, даже между верующим и Богом[2346].

Крестный поход Черчилля объяснялся тем, что в «концепции тоталитарного государства» он видел «угрозы и вызовы всем общечеловеческим ценностям». «На протяжении веков нас учили воспринимать свободу, как самую драгоценную вещь, — писал Черчилль в одной из своих статей в августе 1934 года. — А цель новых философий для их последователей и жертв — универсальное рабство»[2347].

После анализа ситуации в Германии и других европейских странах, ставших жертвой диктатуры, Черчилль переходит к ответу на ранее заданный вопрос, почему эта форма правления является неприемлемой. И ключевым в его ответе является цена, связанная с лишением свободы — «свободы мысли, свободы слова, свободы вероисповедания, свободы передвижения и свободы печати»[2348], — которая слишком высока[2349]. Почему? Потому что нарушается фундаментальный для Черчилля принцип государственного устройства: «правительство служит народу, а не народ — правительству»[2350], государство «защищает и охраняет права своих граждан», в том числе от «амбиций, жадности, злобы и прихотей правителей»[2351], государство дает народу «право голоса в делах управления своей страной и право прибегать к защите закона даже против самого государства»[2352]. Иначе какой смысл в парламенте, если он не является «местом, где озвучиваются честные заявления»? Какой «смысл направлять депутатов» в палату общин, если они «говорят только то, что популярно сегодня» и «громко приветствуют любую пошлость министров»? — вопрошает Черчилль[2353], по мнению которого парламент был создан «не только для принятия хороших законов, но и предотвращения плохих»[2354].